– Очень хорошо, – перебила его Мерси. – И что же было дальше?

– Н-ну… обстоятельства сложились так, что шпион эмира сам пал жертвой пожара, и я обрёл свободу.

– Он сам сжёг его! – вскричал Всезнайка. – Ему нельзя доверять. Он хитёр и коварен. Он предаст вас, миледи, как только вы отвернётесь.

– О нет! – воспротивился Форнакс. – Это действительно произошло случайно.

– Случайно! – передразнил его Всезнайка. – Умертвить собственного хозяина – это на него похоже. Говорю вам, миледи, не доверяйте этому существу.

– Рассказывай дальше, Форнакс, – ответила Мерси.

– Чаша, к которой меня приковали алхимики эмира, была изготовлена из ящика Пандоры.

– Конечно же он лжёт, – снова встрял в разговор Всезнайка. – Ящик Пандоры – это миф, а не…

– Дай ему договорить, – приказала Мерси.

– Как скажете, миледи.

Форнакс торжествующе взметнулся вверх.

– Ты – всего лишь кипа растрёпанных книжных страниц, а вот я по-настоящему жил все эти столетия. Весь мой опыт, все мои знания я приобрёл сам, все страдания, которые я претерпел во имя очистительного пламени…

– Я сейчас уйду спать, – пригрозила Мерси, – но перед этим запру тебя в ящик стола, ветератор, а тебя, Форнакс, потушу в ночном горшке.

– Так ему и надо! – согласился ветератор.

– Все только и мечтают о том, чтобы меня потушить, – пожаловалось Александрийское пламя. – Это мой крест, это муки, которые я терплю всю мою жизнь.

– Если он не утонет в ночном горшке, то в самосожалениях – уж точно, – съязвил ветератор.

– Хватит! – напустилась на обоих Мерси. – Я хочу услышать факты. Не жалобы, не взаимную перепалку и уж точно не это жалкое ребячество! Понятно вам?

– Разумеется, миледи.

Форнакс прошипел что-то невразумительное в сторону ветератора, а затем продолжил:

– Так вот, ящик Пандоры. Зевс разгневался на людей за то, что они приняли в дар от Прометея огонь. В наказание он позволил Пандоре открыть ларец, из которого по свету разбежались разнообразные болезни и несчастья, отравляющие людям жизнь по сей день.

– И что, твоя старая жестянка – это и есть ящик Пандоры? – поинтересовался Всезнайка.

Мерси взъерошила волосы.

– Дальше!

– Моя чаша была изготовлена из остатков того ларца. В эту чашу поместили огонь Прометея, то есть первый огонь в этом мире. – Форнакс принял облик человеческой фигурки из пламени высотой в ладонь и склонился перед Мерси. – Это, собственно, я и есть. Александрийским пламенем меня окрестили гораздо позже, уже после того, как многие столетия подряд я был зачинщиком величайших и прекраснейших пожаров, опустошителем крепостей и поджигателем кораблей. – Он вздохнул. – Эх, славные то были времена, времена подвигов.

– Военный преступник, – пробурчал ветератор. – И ещё кичится этим.

– Сам Нерон воспевал меня, когда я сжёг для него Рим в античные времена, – возразил Форнакс. – А, скажи-ка, сколько написано песен, воспевающих тебя, ты, сварливая компостная куча?

Ветератор оскорблённо затопал пальцами, страницы, составлявшие его тело, встали дыбом, словно шерсть кошки, когда её гладят против шерсти.

– Лондон, – нетерпеливо напомнила Мерси. – Что было после Великого пожара?

– Я освободился и наслаждался жизнью в этом замечательном городе, – мечтательно ответило Александрийское пламя. – Здесь регулярно случались пожары, опустошавшие целые улицы, так что вскоре по всей стране Лондон стали именовать королём пожаров.

– Лучше потушите его, – посоветовал ветератор. – И как можно скорее.

Мерси в раздумье наморщила лоб:

– Возможно, ты и прав.

– Нет, нет! – воскликнул Форнакс. – Люди мне нравятся, правда. Однако, если слишком много людей селятся вместе, они погрязают в нечистотах и отбросах. И кому-то приходится убирать эти нечистоты, возвращая землю в исходное состояние. Император Нерон понимал это, понимали и многие другие, жившие до и после него. Я лишь их орудие. – Он понизил голос, в котором зазвучало смущение: – На самом деле я не люблю разрушать всё подряд. Иногда я просто спускался по городским дымоходам и мирно горел в камине, и никто не обращал на меня внимания. Я подслушивал людские разговоры, мне нравилась близость людей – во всяком случае, пока им в голову не приходила идея потушить меня, а именно этим всё, как правило, и заканчивалось. Это меня очень огорчало.

– И тогда ты сжигал их, – предположил Всезнайка.

– Нет! И тогда я снова исчезал через камин. Честное слово.

– Кстати, о каминах, – перебила его Мерси. – Несколько дней назад кто-то вызволил тебя из подвала в доме Торндайка. Этому человеку каким-то образом удалось завладеть чашей и навязать тебе свою волю, не правда ли?

– Не люблю вспоминать об этом.

– Кто это был? – спросила Мерси. – И почему в конце концов он вернул тебя в твою темницу?

– Это был мужчина, но имени его я не знаю. Его лица я тоже не видел: он носил маску, похожую на ту, что была на тебе сегодня ночью. Только маска эта была не из ткани а… из воздуха. Черты его лица под ней словно расплывались, так что его нельзя было опознать.

Библиомантическая маска вроде той, которую носил Седрик при их первой встрече. Что ж, Мерси это не удивило.

– Он приказал тебе умертвить человека, находившегося в подвале книжной лавки. Здесь, в Сесил-корте.

– Он принёс меня на крышу и поставил чашу на каминную трубу. – Пламя начало подёргиваться: Форнаксу явно не нравилось рассказывать о происшедшем. – Потом он приказал мне спуститься через дымоход и… и сжечь того, кого я найду внизу. У меня не оставалось выбора, я должен был повиноваться ему. Так же, как и тебе.

– А что случилось потом? Он вернул тебя в подвал? Протащив мимо многочисленных стражей и сигнальных книг?

Форнакс вновь принял облик карикатурного огненного человечка, высотой не более тридцати сантиметров. Фигурка возмущённо всплеснула руками:

– Откуда я знаю, почему он это сделал?! Наверное, я был нужен ему только для этого задания. Может, он считал, что мне лучше и дальше сидеть под замком у моего тюремщика.

– В высшей степени подозрительно, – недоверчиво заметил Всезнайка. – Кто по доброй воле будет возвращать такое оружие его владельцу?

– Тот, кто по складу характера не сумасшедший убийца, а человек, которому требовалось всего лишь убрать с дороги конкретного человека. – Мерси задумчиво наморщила лоб. – Человека, который мог проговориться, откуда к нему попали книги Зибенштерна. Всё дело именно в них. Птолеми купил книги, по которым сходит с ума половина библиомантов земного шара, потому что эти книги могут навести на след представителей рода Розенкрейцев, оставшихся в живых. – Она присела на краешек письменного стола. – У Птолеми оставалась лишь одна книга – книга, которой завладел Малахайд, – все остальные уже разошлись. У самого Малахайда не было причин убивать Птолеми, он бы получил свой экземпляр и без этого. Соответственно, Торндайка тоже можно исключить. – Она передёрнулась при воспоминании о чудовищном перевоплощении одного в другого. – Даже если не учитывать, что они являются одним и тем же человеком, Торндайку не пришлось бы надевать маску, чтобы освободить Форнакса… к тому же тогда он не поручил бы мне поиски вора.