– Ночная езда может вызвать некоторое подозрение, – говорит Гумберт. – Так что если вас кто-нибудь остановит, скажите, что я жду срочный груз фруктов из Иберии на рассвете, а вы едете в порт его встречать.

– Фруктов? – говорит Джордж, залезая на специальную подставку, предназначенную для наездников. Он невысок, поэтому сесть на коня обычным образом не может.

– Конечно. Откуда бы еще мне взять апельсины, лаймы и лимоны посреди зимы? – Он хлопает Джона по плечу. – Как раз на прошлой неделе приходил груз. Хорошая идея, да?

Джон слегка улыбается и садится на коня.

– В Уэстферри есть гостиница, называется «Скорлупка». Мои слуги всегда там останавливаются. Спросите Иэна. Он вам даст пару комнат и не будет задавать лишних вопросов.

Гумберт выводит нас наружу. Всего лишь четыре часа пополудни, но уже наступает ночь. Вышла луна – блестящий серпик отчетливо виден в сумерках. Мы готовы отъехать, но тут я чувствую его ладонь на своей руке. Оборачиваюсь – он жестом велит мне приблизиться. Я наклоняюсь:

– В чем дело?

– Кольцо все еще у тебя? – шепчет он.

– Да. – Мне неловко, что я взяла его с собой. Видимо, он понял, что если я погибну, кольцо к нему не вернется. Я тянусь к сумке: – Вот тут оно, погоди минуту, я найду…

– Нет. – Он накрывает мою руку ладонью и мягко сдавливает. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты надела его на маскарад. Хорошо?

– Да, ладно, – отвечаю я. – Но зачем?

– Оно приносит удачу. Да, я понимаю, глупые стариковские суеверия. Но мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты его надела.

Он прав – глупое суеверие. Но удача лишней не бывает.

– Ладно, надену, – говорю я. – Спасибо.

Он еще раз пожимает мне руку, и я уже трогаюсь с места, когда вдруг до меня доходит.

– Постой! – говорю я. – Ты же меня слышишь. Я все время говорила шепотом, а ты слышал? Так ведь? – Я смотрю на него и наконец-то все понимаю. – Ты же вовсе не глухой?

Гумберт подмигивает:

– Ох, не знаю. Все мы не очень-то хорошо слышим, каждый по-своему, согласна? – Он смеется, глядя на мое ошеломленное лицо. – Чудесный и очень удобный недостаток, должен тебе сказать. Будучи глухим, многое можно узнать. Ты была бы поражена, узнав, что говорят люди, когда думают, будто их никто не слышит.

Тот станет опорой, чьи верны и ухо и глаз. Файфер думала, что это сказано про Шуйлера, и вроде бы так и есть, но это относится еще и к Гумберту. Интересно, знает ли она?

Я качаю головой и смеюсь – не могу удержаться.

– Наша маленькая тайна?

Я киваю.

– Хорошая девочка. Давайте теперь, в добрый путь.

Мы вчетвером уезжаем прочь. Но еще до того, как мы достигаем пределов обширных владений Гумберта, я вижу высоко в небе сокола. Он парит над нами, потом пикирует прочь, и в лапах у него зажата свернутая записка.

– Это, случаем, не Хорейс? – спрашивает Джордж.

– Он, – подтверждает Джон. – Я подумал, что Гумберт напишет моему отцу, сообщит, что мы едем. Но считал, что он дождется хотя бы, когда мы покинем его владения.

Я улыбаюсь. Пока что все идет по плану.

К Уэстферри мы подъезжаем уже в темноте. Иэна, друга Гумберта, находим быстро. Он ставит наших лошадей в конюшню, кормит нас, показывает нам наши комнаты – все это без единого вопроса. Мы с Файфер немедленно заваливаемся спать. Я выдохлась, бок болезненно пульсирует. Джон мне его перевязал туго перед выездом, но три часа в седле – нешуточная нагрузка.

Когда я открываю глаза, уже утро. К моему удивлению, светит солнце. Мы с Файфер одеваемся и идем в соседнюю комнату к Джону и Джорджу. Джон у окна, глядит на стоящие в гавани корабли. Он полностью одет и готов к выходу.

– Видишь его? – спрашивает Файфер, ставя сумку на пол.

– Его? – переспрашиваю я. – Мне казалось, ты говорил, что можно выбирать любой из этих кораблей?

Джон пожимает плечами, но не оборачивается.

– Да. Возможно, так и поступим. Но предпочитаю нанять тот, который я знаю. Это будет легче – учитывая то, куда мы просим нас отвезти.

Входит Джордж, приносит завтрак, и мы все едим, пока Джон продолжает наблюдать за гаванью. Файфер и Джордж играют на кровати в карты, а я сижу в кресле в углу, старательно набираясь сил. Хотя ночью я и спала, ощущаю некоторую усталость. Наверное, все дело в швах. Не могу припомнить, когда бы меня так выматывала рана.

А потом я чувствую, что меня осторожно трясут за руку.

– Элизабет, проснись! – Промаргиваясь, вижу стоящего рядом Джорджа. – Пора.

Он помогает мне встать с кресла и подает мою сумку.

Джон стоит у двери, ожидая. Со мной он не разговаривает – по крайней мере, по своей воле – с самого отъезда от Гумберта. Время от времени я ловлю на себе его взгляд, когда он думает, что я отвлеклась. Но когда пытаюсь встретиться с ним глазами, он нарочно смотрит в сторону. На причале полно людей – в основном грузчики, разгружающие и нагружающие выстроившиеся вдоль набережной корабли. Несколько мгновений я стою, наслаждаясь ощущением теплого солнца на коже. Вроде бы все безопасно – насколько вообще уместно слово «безопасность» в моем случае. Но почему-то у меня начинает покалывать в затылке – так, как бывает, когда на тебя смотрят.

– Который? – спрашивает Джордж.

У пирса стоят несколько кораблей. Среди них есть массивные – мощные корпуса, лес мачт и путаница такелажа, раздутые пузыри парусов и высокие штабеля груза. А есть низкие и узкие, пушки высовываются из портов черными глазками.

– Вон там, в самом конце, – указывает Джон на небольшой корабль у конца пирса.

– Он меньше, чем я думала, – говорит Файфер. – Может, лучше было бы на одном из этих?

Она кивает на корабль побольше. Джон возражает:

– Дом Блэквелла в стороне от реки. Такое большое судно туда нипочем не пройдет. Идти на веслах мне туда не хочется. А тебе?

Файфер отрицательно хмыкает.

Мы вливаемся в оживленную толпу и движемся к судну. Примерно на полпути кто-то на меня натыкается, сшибает сумку с плеча. Я останавливаюсь ее поправить. В этот момент тяжелое мужское плечо толкает меня в сторону, передо мной оказывается какой-то человек, и я теряю из виду своих спутников. Отражение солнца на воде бьет мне в глаза, я не вижу, куда они пошли. Разворачиваюсь по кругу, осматриваю толпу и впадаю в легкую панику, не видя их. Чья-то ладонь ложится мне на руку. Я оборачиваюсь, думая, что это Джон или Джордж, но нет.

Это Калеб.

– Здравствуй, Элизабет, – говорит он так спокойно, будто мы встретились в коридорах дворца, или в «Краю света», или где угодно, но не на этом причале, где я меньше всего ожидала его увидеть.