В момент рукопожатия у Сергея в голове что-то щелкнуло. Он ясно увидел себя и Первого со стороны, словно вышел из своего физического тела в астрал: пройдут годы, и уже Сергей будет сидеть за этим столом с массивными канцелярскими приборами и жать руки входящим.

Почему именно такой нелепый образ возник в голове, он не понял, но сейчас его не занимали ни дворцы, ни яхты, ни машины Первого. Механизм Системы представился ему состоящим из множества винтиков различной величины, увенчанных увесистым золотым болтом. На самом деле ничего не скреплял этот болт, а все держалось именно на бесчисленных винтиках, каждый из которых точно знал, что он является частью всего механизма.

Первый задавал вопросы о текущих делах. Сергей отвечал толково, с расстановкой, а сам окончательно уверился, что никогда не захочет сесть в кресло напротив.

Ближе к ночи глава «РоссМосСтроя» стоял среди заселенных новостроек на юго-западе Москвы. Шел дождь. Телохранитель держал над его головой зонт. В домах горели окна, а в голове у Сергея крутилась та самая, вечная, песня про негасимый свет.

Дождавшись, когда супруга с детьми пойдет в сад, Сергей спустился в подземный этаж.

Здесь, за спортивным залом, кинотеатром и сауной, была спрятана в нише под гобеленом узкая металлическая дверь. То, что она здесь имелась, выдавала лишь едва заметная впадинка на уровне колен — замочная скважина для лазерного ключа. За дверью, в звуконепроницаемой комнате, было почти пусто: лишь стояло кресло, а в гранитном полу поблескивала маленькая дверца сейфа, где лежала волшебная лампа.

Сергей никогда не рассказывал джинну о своих сомнениях по поводу большой политики. Но тот каждый раз заводил об этом разговор по собственной инициативе, уверяя, что уже пора начинать финансово-информационное наступление на Кремль. Сергей просил еще немного подождать, мотивируя задержку своей неготовностью. Настойчивость джинна была ему неприятна.

В последние два года лампа доставалась из сейфа все реже, по одной простой причине: Сергей справлялся сам. «РоссМосСтрой» не только возводил дома, но и успешно растил себя самого, даже без помощи Пескова. А после встречи с Первым сейф ни разу не открывался.

Сергей поймал себя на мысли, что предстоящий разговор с джинном его тревожит. Хотя какое дело сказочному духу до земной суеты? Его забота — исполнять желания, а не указывать хозяину.

Сев в кресло и потерев лампу, Сергей привычно смотрел на кольца цветного дыма, которые складывались в старого приятеля.

— Ты послушай меня, не перебивай, потом будешь говорить, — предупредительно опередил Сергей неизменное приветствие волшебного помощника.

Как и следовало ожидать, джинну очень не понравилось сказанное Сергеем. Насупившись, словно обиженный ребенок, дух из лампы медленно покачивался под потолком, поглядывая вниз, на своего повелителя. Впрочем, повелитель сейчас чувствовал себя как перед удавом кролик, которому досталась роль укротителя.

— Я давно замечаю: ты изменился… хозяин, — в интонациях джинна слышалась издевка. — А так хорошо начиналось. Ты думаешь, можно вот так бросить задуманное и делать что хочешь?

— Ты… мне угрожаешь? — Сергей старался быть вежливым и не показывать страха. Как ведут себя рассерженные джинны, он не знал. Еще, чего доброго, шарахнет сдуру молнией.

— Ну что ты, повелитель! Я тебя предупреждаю по-доброму, как друг: твоя судьба — править этой страной. Не противься судьбе, она не любит упрямцев!

Похоже, разговор заходил в тупик, но именно теперь следовало поставить все точки в нужных местах.

Сергей поднялся из кресла и посмотрел духу в глаза.

— Я принял решение, — твердо произнес он. — И пусть оно не совпадает с твоими планами. Конечно, я многим обязан тебе. Но это не значит, что ты можешь указывать мне, как жить. Либо ты согласишься со мной, либо мы расстанемся. Поищи себе нового повелителя.

Джинн запрокинул голову и расхохотался.

— Думаешь, сказал что-то оригинальное? Ну нет! Сейчас ты увидишь истинную картину происходящего! Смотри и не говори, что не видел! Слушай и не говори, что не слышал!

Джинн стал быстро раздуваться и превратился в цветной туман. Сергей бросился к двери, но туман вдавил его в кресло, окутал всего, проник внутрь. Вкус у тумана был пряный и пьянящий. Закружилась голова, а потом Синицына мягко поволокло куда-то вниз, сквозь гранитный пол, и, прежде чем отключиться, он успел осознать, что ему совсем не больно.

Сначала был звук. Тихий и заунывный: или что-то монотонно гудело вдалеке, или доносилось множество неразборчивых голосов. Звук настойчиво проникал в голову, не давая сосредоточиться.

Не открывая глаз, Синицын пошевелил руками и ногами: кажется, цел, и даже ничего не болит. Но что произошло? И который час?

Звук затих. Наступила тишина. Сергей решился посмотреть.

Он лежал на жесткой циновке в небольшом балконе, сделанном из белого матового камня, сплошь покрытого витиеватым узором. Синицын поднял голову. В сером, с зеленоватым оттенком, небе висело раскаленное солнце. Было очень жарко, даже слишком, как в безоблачный полдень на юге. Сергей застонал и приложил руку к потному лицу.

— Что за бред! Где я? — изумленно пробормотал он.

«Спокойно, — Синицын постарался не поддаться панике, — это проделки джинна. Все нереально. Я по-прежнему в подвале своего дома. Главное сейчас — не паниковать».

Он осторожно подполз на коленях к ограде балкона, приподнялся и глянул вниз. Перед ним лежала самая настоящая пустыня с барханами желтого песка. Справа, вдалеке, белели, налепленные друг на друга, словно им не хватало места в бескрайней желтизне, маленькие постройки. Слева, за низким барханом, крутились две нефтяные вышки. А впереди, у самого горизонта, угадывались контуры незнакомого города.

Сергей опустился на пол, пытаясь осмыслить этот бред, а в следующую секунду балкон исчез, и Синицын оказался на прохладной террасе, утопая в толстом мягком ковре. Неподалеку, возле мраморного фонтанчика, расположился низенький широчайший стол, уставленный яркой засахаренной снедью, фруктами, пиалами и маленькими чайниками. Сергей вытаращил глаза: за столом на пестрых ковриках сидели Вазик, Ахмет, Песков и еще кто-то, кого нельзя было разглядеть со спины. Неподалеку поблескивал синими глазками напольный кондиционер, белый шнур которого тянулся за кадки с пальмами.

Увидев Синицына, Вазик с почтением шепнул что-то неизвестному и радушно раскинул руки.

— Проснулся? Идем к нам, дорогой, идем! Мы давно ждем тебя!

Отказываться было глупо, и Сергей поднялся.

— Садись, садись, кушай, родной, — скалился Вазик, похлопывая по коврику рядом.

С трудом подогнув под себя ноги, Сергей умостился у стола и взглянул на неизвестного. Лицо показалось Сергею знакомым.

Нужно отдать тому должное, выглядел их босс — а в его статусе сомневаться не приходилось — вполне миролюбиво, был чисто выбрит, в возрасте, но подтянут