Недовольно отворачиваюсь к окну, а Пашка, надев наушники, ныряет в свой мир. Все! Его со мной уже нет. Он явно надеется, что я не буду его дергать. Как бы не так! Не на ту напал, родной мой!

– Ну-ка, дорогой, скидывай свои затычки. Будем культурно беседовать как два интеллигентных воспитанных человека, – не повышая голоса, дергаю за провода и освобождаю уши своего спутника.

– Ок. Что у нас в повестке дня? – поворачивается ко мне Пашка, краем глаза поглядывая на престарелую стюардессу, демонстрирующую, куда рвать когти при аварии.

– Вот что меня всегда удивляет. В наших авиакомпаниях сорокалетних стюардесс я не наблюдаю. Они все радостно сидят на пенсии, – ясно даю понять спутнику, что прекрасно вижу его оценивающий взгляд. – А вот в импортных через одну сорок-пятьдесят лет. И толстенькие, что между рядами протискиваются еле-еле, и низенькие, что не могут помочь пассажирам уложить свои вещи в полки над головой.

Мой спутник равнодушно пожимает плечами и отворачивается от пожилой стюардессы. Понятно, тема не прокатила. Лихорадочно оглядываюсь по сторонам, чтобы найти хоть что-нибудь, о чем можно было бы поговорить. Вот ведь дожили. Год встречаемся, а говорить не о чем. Не зря Чернышов иногда напоминает мне ежа. Если принять во внимание, что себя часто чувствую гадюкой, то становится понятным, что ежу и змее общий язык найти трудно. Разве что шипят одинаково.

Пашка, увидев, что я немного выпала в астрал, тянется за наушниками.

– Куда?! – хватаю его за руку. Она не столь изящна, как у Мишани. Павел вообще довольно сильно ему проигрывает: и ростом пониже, и рыхловат, и даже лысина в его модно подстриженных рыжих волосах проблескивает вполне натуральная. – Ты обещал беседовать, так что не отмахнешься теперь. Будем говорить, по крайней мере, пока самолет на земле.

– Ты, что ли, взлетать боишься? – добрый Чернышов берет меня за руку. – Окей, давай поболтаем. Кстати, мы уже выруливаем на взлетную полосу, так что осталось совсем ничего. Скоро будем в Вене. Ты знаешь, как из аэропорта добраться в город?

– На электричке. Там есть шаттлы, которые до центра Вены мчат без остановки, а есть обычные электрички. Они дешевле, а по времени потеряем всего лишь десять минут. Кстати, переход с электрички в метро, как у нас на МЦК. Ты ездил в Москве на МЦК? Там чтобы перейти со станции МЦК в метро надо немного по улице пройти, а билеты прикладываешь те же, по которым ехал на МЦК. Правда, название нашей станции метро забыла. Посмотри у себя в телефоне, я тебе там схему сохранила.

– А что в твоем не смотрим?

– Посмотри, с чем я еду! – достаю из сумочки бабулин раритет. – Представляешь, мой так и не успели починить. Вот мне мои предки и раскопали.

Пашка аккуратненько двумя пальцами берет аппаратик:

– Да, я такие только в детстве видел, – присвистывает он, – где раскопки-то проводили? Не на свалке ли?

– Типа того! Бабулины закрома – это почище свалки будет. Сам понимаешь, Интернет в этом чуде отсутствует как класс. Зарядки хватает от силы минут на двадцать, поэтому держу его постоянно выключенным. Берегу заряд для экстренного звонка.

– А мне не могла сказать? У меня уж наверняка что-нибудь более современное нашлось бы.

– Ну кто же знал, что не сделают, – замолкаю, всем телом ощущая вибрацию разгоняющегося самолета и заполняющую меня изнутри волну непроизвольного страха. У меня постоянно такое бывает в самолетах и изредка в кошмарах, когда во сне я на ватных еле передвигающихся ногах пытаюсь убежать от страшного чудища. Страх заполняет меня изнутри и практически мгновенно сковывает руки, ноги, мозг.

– Взлетели, – отпускаю спустя какое-то время Пашкину руку, в которую вцепилась мертвой хваткой, и как ни в чем не бывало, продолжаю прерванный разговор. – Кстати, в этом телефончике еще барахлит звонок, про выбор мелодий я вообще не говорю. К тому же горят загадочные символы, которые, по моему разумению, не должны гореть.

– Что значит, загадочные символы?

– Ну что, например, горит символ, что пришла СМС. А СМСки нет. Или горит символ, что есть непринятый звонок. А самого звонка нет. Точнее, он, может, и есть, но из-за постоянно горящего значка не понятно, есть он или его нет.

– Фи! Это такая мелочь…

– Вот и бабуля говорит: «Абсолютно рабочий агрегат»!

Мы веселимся. По правде говоря, мне нравится Пашкина улыбка. Она какая-то залихватская и бесшабашная. Когда Чернышов едва начинал ухаживать за мной, улыбка гораздо чаще сияла на его лице. Она согревала меня и давала надежду, что все у нас с ним будет хорошо. После двух неудавшихся свадеб мне требовалась основательная подпорка. И друг стоически выполнил свою роль. К сожалению, время сделало свою черную работу. Уж кто из нас виноват, я или Пашка, не знаю, а только улыбку он намертво заменил на наушники.

– А где же у тебя информация о поездке, неужто распечатала по старинке? Или в ноутбуке?

– Спокойно! Я умница, и у меня все под контролем! Во-первых, я всю инфу тебе на телефон закачала. Во-вторых, все есть на ноутбуке, а в-третьих, чтобы тебе переписать, я сначала все скачала на флешку, – показываю Пашке своего бежевого медвежонка. – Сам понимаешь, ноутбук-то, хоть и маленький, а на работу его тащить в лом.

– Ну давай тогда колись, по какому принципу выбирала города? Откуда Рим, Барселона? Если посмотришь на карту, то к Вене гораздо ближе Зальцбург, Будапешт, Прага… Или ты решила максимально поддержать честно заработанным рублем европейские транспортные компании?

Вопрос застает меня врасплох. В самом деле, по какому? Собственно, мне-то понятно. Конечная цель – Барселона, в которой я весьма вероятно и останусь с Маорисио. Возвращение в Москву с Павлом представляется весьма сомнительным. Испанец далеко, он клянется в любви и зовет замуж. Павел всегда рядом, никуда не зовет, даже не улыбается, а ждет удобный момент, чтобы надеть наушники и отключиться от меня. Выбор, я бы намекнула, очевиден.

Однако, вслух выдаю немного другую версию:

– Все очень просто. Мы же с тобой архитекторы. А Барселона – город великого Гауди[1]. Я всегда мечтала посмотреть здания, построенные по его проектам, – естественно, Пашке про Маорисио до времени ничего знать не следует. – Про Рим я даже не знаю, что можно добавить к тому, что ты и сам знаешь. Вечный город. Там и античные постройки, и архитектура Эпохи возрождения. Ну а Вена – город дворцов. Очень красивые здания построены весьма состоятельными австрийцами на месте стены, когда-то окружавшей город. Это совершенно