Сита нарочито ее проигнорировала. Пошаркав ногами, она подняла пыль, которая тут же осела на ее сандалиях и сари. Служанка сокрушенно вздохнула.

– Я – Мэри. Как дела? – сказала девочка, пытаясь заглянуть Сите в глаза.

Ее голос был тихим и робким, и это почему-то вызвало у Ситы еще большее раздражение.

Отвернувшись, она скрестила руки на груди и стала разглядывать фасад дома, на котором облупилась краска. Ее лицо выражало презрение. Служанка осторожно толкнула ее локтем, пытаясь таким образом напомнить о наставлениях матери и хороших манерах.

Ее Сита тоже проигнорировала. Служанка засопела и, встав поодаль, начала обкусывать ногти. Сита знала: она волнуется из-за того, что будет, когда мать узнает, что дочь ее ослушалась, а служанка никак на нее не повлияла.

Краем глаза Сита заметила, что выражение лица маленькой девочки изменилось; казалось, она вот-вот заплачет.

Сита уже собиралась что-то сказать, чтобы предотвратить рыдания, однако малышка сделала глубокий вдох и, потерев руки, как будто это приносило ей утешение, выпалила, словно давно хотела произнести эти слова:

– Ты такая красивая! Как принцесса из книги «Тысяча и одна ночь».

Сита была настолько удивлена, что посмотрела на нее.

– У тебя такие необычные глаза. Как жидкое золото. Я еще никогда таких не видела, – заявила Мэри.

Она по-прежнему сжимала руки с бесхитростным выражением лица.

Ситу охватило чувство, которое она редко испытывала: она смутилась. Сита прекрасно знала, что волосы у нее растрепались и падали на лицо, сари волочилось по земле, а ноги запылились. И все же эта малышка считала ее красивой. Никто никогда не делал Сите столь искренних комплиментов. Другие девочки, с которыми ее пытались познакомить, смотрели на нее с осуждением: «Ты такая неряшливая. Почему ты ведешь себя как мальчишка?» Сита в долгу не оставалась; впрочем, это уже совсем другая история. А комплименты, которые ей делала мать, всегда сопровождались увещеваниями и оговорками: «Ты красивая, но…»

Так что Сита совсем не ожидала такой реакции от девочки, к которой отнеслась столь пренебрежительно.

Сита размышляла над тем, чтобы изменить мнение о Мэри, когда на веранду вышла служанка, неся запотевшие бокалы с ледяным соком лайма, украшенные веточками мяты, сочные расгуллы[2] и горячую самосу[3].

Поставив поднос на стол, девушка стала мило беседовать со служанкой Ситы в тени гуайяв.

Мэри взяла бокал и отхлебнула сока.

– У тебя есть книги? – спросила Сита.

Малышка осторожно поставила бокал на стол.

– Да. Сказки и энциклопедии. Но сказки я люблю больше.

Сита взяла свой бокал и тоже сделала глоток. Эта девочка говорила о своих книгах как о чем-то само собой разумеющемся, в то время как Сите читать и учиться было запрещено. Симпатия, которую она испытала к девочке за минуту до этого, сменилась обидой на несправедливость. Сите не хотелось разговаривать; ей хотелось отвернуться, однако любопытство взяло вверх.

– А эта «Тысяча и одна ночь», о которой ты упоминала, – это сказка? – спросила она так, словно пыталась распробовать необычное название на вкус.

Сита многое отдала бы за то, чтобы обладать такой книгой, несмотря на то что еще час назад даже не подозревала о ее существовании.

– Ну да, вроде того… – Мэри шмыгнула носом. – А у тебя что, нет книг?

«У меня ничего нет. Я сама являюсь чужой собственностью», – с горечью подумала Сита. Несколько книг, которые у нее были, ей удалось стащить из числа тех, что были больше не нужны ее брату. Их собирались продать, однако до того, как служанка отвезла книги в город, Сита потихоньку взяла некоторые из них себе – ровно столько, чтобы не вызвать подозрений. Все они были на английском.

Ситу научили говорить по-английски. «Это понадобится тебе, чтобы развлекать гостей или если тебя пригласят на официальное мероприятие». Однако родители не сочли нужным научить ее читать и писать на этом языке. Сита спрятала украденные книги у себя под кроватью, куда ее служанка не заглядывала, и упрямо училась читать, хотя многих слов по-прежнему не понимала.

Она уже открыла рот, чтобы огрызнуться и закончить разговор, однако внезапно заметила какое-то движение.

Вдоль стены дома скользнуло серовато-коричневое пушистое тельце и исчезло в кустах. Послышалось шуршание, яростная возня, и перед ними появился… мангуст. Робко подойдя к Мэри, он положил у ее ног мертвую змею.

– Сколько раз я тебе говорила не делать этого?! – воскликнула девочка.

Мангуст обиженно потрусил прочь и скрылся за углом дома, из-за которого появился.

Девочка вновь удивила свою гостью, опять заставив ее изменить мнение.

– Этот мангуст… Он понимает, что ты говоришь? – спросила Сита, как зачарованная глядя на мертвую змею.

– Это мое домашнее животное, – ответила Мэри.

– Твое домашнее животное?

– Папа захотел, чтобы у меня был мангуст, когда понял, что я их боюсь.

– А теперь ты их не боишься?

– Боюсь, конечно. Он все время приносит мне мертвых змей, ящериц, и не только. Один раз он притащил птицу! Иногда они живые. Хоть и сильно потрепанные…

Сита весело рассмеялась.

– Ты хотела бы увидеть мой домашний зверинец? – спросила Мэри.

– А у тебя есть домашний зверинец?

Глаза Ситы расширились от удивления.

– Мои родители хотят, чтобы я любила животных, а не боялась их.

Девочка пожала плечами, словно говорила о чем-то совершенно обычном, в то время как Сита одновременно восторгалась и завидовала ей. Мэри боялась животных, поэтому ей подарили домашний зверинец! У нее была куча книг. Ее родители явно души в ней не чаяли, а не просто мирились с ее присутствием до тех пор, пока она не выйдет замуж и не переедет в дом к своему супругу. Они хотели, чтобы она развивалась, а не просто готовилась к браку…

Я сама построю свою судьбу, вместо того чтобы выйти замуж и делать то, что скажет мне мужчина. У меня будет дом с множеством книг и домашним зверинцем…

– У меня есть книги о животных, – сказала Мэри.

Сита была в восторге.

– Тебе очень повезло! – выпалила она.

Мэри просияла. Казалось, она улыбается всем своим существом.

«Она не такая уж плохая», – признала Сита. Ей захотелось расслабиться и быть искренней с этой девочкой.

– Я люблю книги. Но мои родители не разрешают мне учиться; они говорят, что ни одному мужчине не нужна умная жена.