Анжуйцы воздержались от комментариев. Может быть, потому, что боялись не справиться с позывами к рвоте.

К нам подвели оставленных в живых по моему приказу десятерых лондонцев. Их командир — мужчина лет тридцати трех, рослый, с туповатым выражением давно не бритого лица, — был в кольчуге.

— Ты — рыцарь? — спросил я.

— Нет, — ответил он и, видимо зная, какая судьба его ждет, торопливо и жалобно вымолвил: — Меня заставили ее надеть, я не хотел…

— Кто заставил? — поинтересовался я.

— Граф Вильгельм, — ответил командир.

Это было в духе графа Кентского.

— Снимай ее и больше не надевай, даже если прикажут, — сказал я.

Мы отъехали от лагеря лондонцев к тому месту, где мои ребята готовили на кострах завтрак — варили в котлах мясо черно-белого бычка, шкурой которого накрывали арбу, нагруженную трофейным оружием. Лондонцы отыскали не разоренную деревню сторонника императрицы Мод и немного поживились там. Еще два бычка паслись неподалеку от лагеря, а пятерых коров неумело доили мои солдаты.

— Сейчас позавтракаем и отправимся уничтожать других врагов, — сообщил я анжуйцам.

— Мы так рано не едим, — отказался за всех троих маркиз.

— Придется научиться, — сказал я. — Или на войне вам нечего будет делать.

Они поели. Сперва пища застревала в горле, но вскоре вкус вареного мяса отбил неприятные впечатления. Все трое молотили челюстями не менее энергично, чем мои сержанты. Человек ко всему привыкает. Может быть, позже, в мирное время, они вспомнят ужасы войны, но тогда все будет казаться не такими жуткими, как бы ненастоящим.

После завтрака я разрешил своим сержантам поспать пару часиков. Нам некуда было торопиться. Вполне возможно, что за лагерем лондонцев наблюдали люди графа Кентского. Им нужно время, чтобы сообщить, что на наживку клюнули, а графу — чтобы добраться до места засады, в которую должен попасть я со своим отрядом.

День выдался солнечный. Земля парила, отдавая влагу, накопленную вчера. После отдыха мы поехали по лесной дороге, но теперь в обратную сторону и медленнее, подстраиваясь под скорость движения арб, запряженных волами. Вскоре эти волы переберутся на жительство в одну из моих деревень и будут там пахать землю и перевозить урожай с полей в амбары.

Из-за поворота выехали два всадника. Они остановились. Узнав меня, подскакали рысью. Это были два валлийских лучника на трофейных лошадях.

— Мы их перебили! — радостно доложил один из валлийцев.

— Молодцы! — похвалил я и приказал Тибо Кривому: — Командуй обозом, а мы поскачем вперед.

На лесной дороге валялось больше сотни голых трупов. Восемь пленных стояли на обочине на коленях, положив руки на затылок. Умфре очень нравились враги в такой позе. Он сидел на лошади неподалеку от них и посматривал, как лучники пакуют одежду и оружие убитых. Арбалеты, как оружие, не пользовались уважением у лучников, но стоили денег, поэтому с ними обращались сравнительно бережно.

— Рыцарей не было? — спросил я Умфру, хотя знал ответ. Валлиец не выпустил бы рыцарей из засады.

— Нет, — ответил Умфра. — Они, — кивнул он на пленных, — говорят, что должны были дать сигнал, протрубить три раза в рог, когда справятся с нами.

— Оставь здесь человек двадцать, а с остальными перемещайся вперед, занимай позицию и труби, зови графа Кентского, — приказал я.

Во вторую засаду попало около сотни сержантов. Рыцари отстали от них метров на двести, поэтому Умфра решил, что больше никого не будет, и приказал начать стрельбу. Не успели они перебить сержантов, как из-за поворота показались рыцари. Вильгельм Ипрский, граф Кентский, быстро оценил ситуацию, развернул коня и дал деру. А жаль! За него я бы получил… Ладно, не будем делить шкуру удравшего медведя.

Умфра сильно расстроился, что упустил графа. Он ждал от меня упреков, но я сказал:

— Старого матерого лиса так просто не поймаешь. Для Вильгельма Ипрского надо готовить особую западню, поумнее этой.

Нас догнал обоз под командованием Тибо Кривого. Я приказал привести взятых в плен лондонцев. Они сбились кучкой рядом со стоявшими на коленях арбалетчиками. У тех уже затекли ноги, но боялись пошевелиться.

— Кто-нибудь из вас расскажет мне, зачем вы сюда шли? — спросил я арбалетчиков.

— Я расскажу, — вызвался пожилой мужчина с черными курчавыми волосами и смуглой кожей, скорее всего, выходец из южных районов Европы.

— Можешь встать, — разрешил ему.

Арбалетчик встал и, разминая затекшие плечи, рассказал:

— Мы должны были устроить засаду на Византийца. Вот только сами попались.

— А оттуда вы знали, что я здесь проеду? — задал ему вопрос.

— Так нам же сообщили, что ты напал на отряд лондонцев, будешь возвращаться этой дорогой, — ответил арбалетчик.

— То есть, лондонцы были приманкой? Их отправили на убой, чтобы заманить меня в ловушку? — высказал я предположение.

— Ну, вроде того… — немного смутившись, сказал он. — Только ведь это не мы придумали, а граф Вильгельм.

— Хорошему человеку служите! — подковырнул я лондонцев.

Они смотрели на арбалетчиков так, будто именно те и виноваты в их бедах. Все правильно: граф далеко, а арбалетчики — вот они.

— Не понимаю, за каким чертом вы влезли в эту драку?! — обратился я к пленным лондонцам. — На вас никто не нападал. Работали бы себе потихоньку, богатели. А кто теперь будет растить ваших детей?! Неужели граф Вильгельм?! Он вас очень ценит!

— Не хотели императрицу Мод, — выдавил из себя их командир.

— Она и не будет править. У нее уже сын подрос, — показал я на маркиза Генриха. — Я уверен, что он сделал правильные выводы из ошибок, допущенных его матерью. Налоги вам уж точно повышать не будет.

Лондонцы с нескрываемым любопытством посмотрели на Генриха. Король Стефан уже не молод. У него есть два сына, но их претензии на престол еще менее убедительны, чем у отца.

— Ну, что маркиз Генрих, пощадим твоих будущих подданных? — спросил я его и моргнул обоими глазами, подсказывая ответ.

— Да, пощадим, — согласился Генрих.

— Дайте им по ножу, — приказал я лучникам.

Те отобрали из трофеев десяток ножей и раздали лондонцам. Никто не понимал, что я задумал, поэтому подошли ближе и замерли, ожидая продолжения.

— Между вами и свободой вот эти, — показав на стоявших на коленях арбалетчиков, сказал я лондонцам. — Рыцарям не положено убивать пленных, но вы ведь не рыцари, вам все можно.

Они не стали медлить, перерезали глотки арбалетчикам точно так же, как мои валлийцы — их товарищам.

— Я бы на вашем месте пошел туда, — показал я лондонцам в ту сторону, где был их лагерь.