Роже Бехавиур

Жерар Мурад

Курсы Попеликса

Лансель

13, улица Вожелас

Дансинг «Марина»

Немного. В следующие дни я ходил по адресам, которые она записала в блокноте. К сожалению, без номеров домов. И в тот послеполуденный час, когда я оказался на бульваре Брюн между двумя рядами массивных зданий, которые, казалось, уходили в бесконечность, я понял, что нет никаких шансов отыскать Мики Дюрака на этом бульваре, как и Андре Роже с маленьким Пьером на улице Витрув. Номер PRO 76 74 не отвечал. Никакой Аниты тоже не найти. Имена собственные без адресов идентификации не поддаются. Признаюсь, мне не хватило духу отправиться на улицу Ивон-Вилларсо. Вместо этого я открыл телефонный справочник и набрал все номера дома 5, спрашивая всякий раз: «Могу я поговорить с Жозе?» Но после нескольких отрицательных ответов мне надоело повторять эту фразу. В общем, записная книжка оставляла то же ощущение неопределенности, что и «досье», составленное Хютте и содержавшее так мало подробностей. Дата и приблизительное место рождения Ноэль Лефевр, ее якобы место жительства, 88, улица Конвансьон, Пятнадцатый округ, некто Бренос, передавший Хютте карточку, по которой она получала почту до востребования. И этот Бренос, о котором тоже неизвестно никаких подробностей, называл себя «другом Ноэль Лефевр».

Да, решительно, были в этой жизни белые пятна. Даже отчетливее, чем при чтении недозаполненного бланка в небесно-голубой папке, эта мысль пришла мне в голову, когда я листал многочисленные чистые страницы записной книжки. Из трехсот шестидесяти пяти дней не больше двух десятков привлекли внимание Ноэль Лефевр, и лишь очень краткие записи ее крупным почерком извлекли их из небытия. Теперь не узнать, каково было ее расписание, с какими людьми она встречалась и в каких местах бывала в остальные дни. И среди всех этих белых и пустых страниц я не мог оторвать глаз от фразы, поражавшей меня всякий раз, когда я листал записную книжку: «Если бы я знала…» Мне явственно слышался голос, нарушивший тишину, как будто кто-то хотел сделать признание, но не решился или не успел.

Расследование топталось на месте. В один из дней после полудня я снова шел по улице Конвансьон к почте, надеясь не встретить Мурада. Потом ждал у окошка «До востребования». Почтовый служащий, взглянув на карточку Ноэль Лефевр, достал из ящичка письмо. Он вернулся ко мне и дал расписаться в амбарной книге. Спросил удостоверение личности. Я показал ему мой бельгийский паспорт. Он, похоже, удивился, медленно пролистал страницы, закрыл его и долго смотрел на бледно-зеленую обложку, как будто подозревал, что документ фальшивый. Я уже подумал, что письмо он мне не отдаст. Но он резким жестом протянул мне бельгийский паспорт, карточку Ноэль Лефевр и письмо.

Выйдя, я пошел по улице Конвансьон в другую сторону. Конверт я сунул в карман пиджака и шел быстрым шагом, так ходит тот, кто чувствует, что за ним ведется слежка. Я снова боялся встретить Мурада. Только оставив позади левый берег и переходя Сену по мосту Мирабо, я вскрыл письмо.

Ноэль,

после нашего последнего разговора по телефону я уже не был уверен, хочешь ли ты видеть Санчо и вернуться с ним в Рим. Это был бы для тебя лучший выход.

Санчо думал, что ты с ним окончательно помирилась, когда вы встретились месяц назад в «Каравелле», и он раздосадован, что ты больше не даешь о себе знать.

Я заходил в квартиру на улице Конвансьон, но нашел ее пустой, ты, очевидно, переехала. Ты забыла там карточку «до востребования». Я не знаю, где тебя теперь искать, и надеюсь, что ты еще ходишь за почтой, — с удостоверением личности? Посылаю тебе на всякий случай это письмо до востребования, хотя не совсем понимаю, почему ты непременно хотела получать письма на почте и какие это могли быть письма. Напомню тебе, что я не сообщил твой адрес Санчо, как и обещал тебе, а также не говорил, что ты нашла работу у Ланселя. Но я всегда хотел свести вас вместе, и мне кажется, момент для этого настал. Такое положение вещей не может длиться вечно, говорю тебе это для твоего же блага.

Было бы лучше, если бы ты приехала в Шен-Моро и пожила там какое-то время. Санчо приедет к тебе туда, и вы вместе вернетесь в Рим.

Если получишь это письмо, ответь мне, что ты об этом думаешь, и не затягивай с решением. Поль Морийен встретит тебя на вокзале во Вьерзоне.

Позвони мне как можно скорее.

ЖОРЖ

PS. Если захочешь оставить мне сообщение или связаться со мной, всегда можешь зайти к Пьеру Моллиши в его контору в дансинге «Марина», как ты уже делала.

На конверте стоял штемпель «Париж — улица Анжу».

В тот же вечер я показал письмо Хютте и обратил его внимание на то, что два названия, «Вьерзон» и «Шен-Моро», фигурируют и в записной книжке Ноэль Лефевр.

— Думаете, вы нашли ниточку?

Он сказал это таким разочарованным тоном, что и я разом утратил веру в успех. Как если бы это была тяжкая повинность, он снял трубку телефона.

— Будьте любезны, мне нужен номер телефона замка Шен-Моро в Прюнье-ан-Солонь.

Ждать пришлось долго, и я начал бояться, что он повесит трубку.

— Ах вот как!.. Хорошо…

Скрестив руки на груди, он посмотрел на меня со снисходительной улыбкой:

— В замке Шен-Моро больше нет телефона. — Понимая, как я разочарован, добавил: — Возможно, достаточно будет узнать имя владельца.

Но он, похоже, не был уверен, что этот демарш что-то даст.

— А об этом Бреносе, который к вам приходил, вы что-нибудь знаете? — спросил я.

— Да-да… я забыл вам сказать… Должен признаться, это дело не слишком увлекает меня…

Он листал указательным пальцем перекидной календарь на столе.

— Этот Бренос приходил, кажется, на прошлой неделе, не так ли?

Найдя нужный день, он наклонился, чтобы прочесть запись:

— Бренос Жорж, сто девяносто четыре, авеню Виктора Гюго. Проживает в Париже, но, по его словам, управляет кинозалами в Брюсселе.

Он вздохнул, будто чтение далось ему ценой колоссального усилия.

— Мутный человек. На вид лет пятидесяти. Его, похоже, очень беспокоило исчезновение этой Ноэль Лефевр.

Он открыл небесно-голубую папку, где лежали заполненный бланк, карточка с фотографией Ноэль Лефевр и записи, которые я сделал во время моего, как он говорил, расследования на месте. И еще письмо до востребования, подписанное Жоржем. Жоржем Бреносом.

— Спасибо вам за дополнительные сведения. Этот Бренос не сказал мне, что она замужем и