и мы их уже знаем, — это Гершель, Фолдс и Гальтон. Однако в этом направлении параллельно работали и другие исследователи, примечательно, что все они практически одновременно пришли к единому мнению.

Так, примерно в то же время в Аргентине Хуан Вучетич, офицер главного управления полиции Буэнос-Айреса, разрабатывал собственный вариант системы снятия отпечатков пальцев. В 1892 году Вучетича попросили помочь в расследовании убийства двух мальчиков в Некочеа, деревне недалеко от Буэнос-Айреса. Первоначально подозрение пало на человека по имени Веласкес (он был любовником матери мальчиков). Но когда Вучетич сравнил отпечатки пальцев, найденные на месте убийства, с отпечатками Веласкеса и Франциски Рохас, матери мальчиков, то они в точности совпали с ее отпечатками. Она призналась в преступлении. Это был первый случай, когда отпечатки пальцев использовали в уголовном расследовании. Вучетич назвал свою систему сравнительной дактилоскопией.

Примечательно, что подобные прорывы в науке имели место и до XIX века.

Так, например, еще в 1247 году Сун Цы в своем «Собрании отчетов о снятии несправедливых обвинений» (по сути, это первый труд по судебной медицине, хотя многие считают таковым работы французского хирурга Амбруаза Паре, жившего в XVI веке) систематизировал все свои наблюдения и дал рекомендации на основе личного многолетнего опыта по расследованию уголовных дел. Он описал методику осмотра трупа, всех обнаруженных повреждений с указанием их формы и размера, и характер трупных изменений. Суе Цы рекомендовал начинать осмотр с головы — это правило, которого придерживаются и сейчас. Осмотр проводят сверху вниз, от головы к ногам, переходя от общего к частному (описывают позу трупа, голову, потом лицо, тело, общее положение рук и ног, затем имеющиеся повреждения). Существуют правила осмотра места происшествия и тактика опроса свидетелей на месте, рекомендации по производству экспертизы и установлению причины смерти.

И именно тогда, в XIX веке, в самом начале своей следственной работы, юный Хуан стал замечать, что полиция работает не так продуктивно, как могла бы. Действия полицейских хаотичны, разобщены, непоследовательны и очень часто не отличаются особой логичностью — в них нет научной основы.

Начало XIX века. Шотландия.

Эдинбург стал одним из ведущих европейских центров анатомических исследований, наряду с Лейденом в Нидерландах и Падуей в Италии. Преподавание анатомии — важнейшее условие изучения хирургии — требовало достаточного количества трупов, «спрос» на которые возрастал по мере того, как развивалась наука. Шотландский закон определил, что подходящими трупами для вскрытия могут быть тела тех, кто умер в тюрьме, покончил жизнь самоубийством, а также тела подкидышей и сирот. С ростом престижа и популярности медицинского образования спрос на трупы для вскрытия заметно превышал «законные» предложения. Студенты, преподаватели и расхитители могил (также их называли «воскресители») начали незаконную торговлю эксгумированными трупами. Цена за труп менялась в зависимости от сезона: 8 фунтов стерлингов летом, когда высокие температуры приводили к более быстрому разложению, и 10 фунтов стерлингов в зимние месяцы, когда спрос со стороны анатомов был выше, потому что при низких температурах трупы могли храниться дольше, а значит, проводилось больше вскрытий.

В 1820 году ситуация стала критической, и жители Эдинбурга вышли на улицы в знак протеста против участившихся случаев ограбления могил. Чтобы избежать вскрытия, семьи погибших использовали несколько методов для отпугивания воров: они нанимали охранников для могил или изготавливали большую каменную плиту, которую можно было положить на могилу (кстати, именно оттуда пошла традиция ставить на могилы гранитные плиты), другие семьи заключали гроб в железную клетку. Бдительность со стороны общественности и методы, используемые для сдерживания расхитителей могил, привели к тому, что возникла нехватка трупов для вскрытия.

И вот тогда на сцену вышли Уильям Берк и Уильям Хэйер. Они стали убивать случайных прохожих и продавать их трупы для вскрытия на лекциях по анатомии. За 10 месяцев 1828 года они совершили шестнадцать убийств. И несмотря на собранные доказательства (одним из которых был обнаруженный под кроватью труп последней жертвы) и показания свидетелей, полиция не смогла доказать их вину и была вынуждена пойти на сделку с Хэйером, чтобы заполучить его показания в обмен на иммунитет. В итоге за все расплатился Берк. Утром 28 января 1829 года перед толпой из 25 000 человек его повесили. Места на эту казнь продавали жители ближайших домов, из окон которых открывался вид на эшафот, по цене от 5 до 20 фунтов стерлингов.

1 февраля труп Берка был публично вскрыт профессором Монро в анатомическом театре Старого колледжа университета.

Одним словом, на дворе был XIX век, а многие из полицейских все еще работали, используя средневековые методы, интуитивно, то есть так, как им казалось правильнее. Причем это «правильно» не содержало под собой никакой научной основы: большинство сотрудников полиции в те времена являлись выходцами из низших военных чинов, без особого образования и навыков.

Именно тогда Ганс Гросс все свое время стал посвящать чтению литературы, описывающей случаи успешных расследований, поиска и установления преступников, содержавшей сведения о применяемых методах и средствах. По крупицам он вычленял полезные сведения. Причем он всегда обращал внимание на то, в чем заключалась суть успеха в каждом из дел. Он пришел к выводу, что это не было банальным везением или удачным стечением обстоятельств, а научно обоснованным (в соответствии со временем и уровнем развития науки) примером достижения желаемого результата. И тут Гросс стал замечать, что таких примеров довольно много — во все времена были светлые умы, которые не просто угадывали результат или им везло, в основе их выводов лежала наука.

Например, Архимед Сиракузский. По мнению историков, он был первым в античном мире человеком, который использовал науку для раскрытия преступления.

Помните знаменитое восклицание Архимеда «Эврика!»?

Это был как раз тот случай.

Царь Гиерон II пообещал богам поместить в один из построенных для них храмов золотую корону (венец) и для этих целей выделил мастеру 8 килограммов золота. Однако, когда корона была готова, злые языки донесли, что часть золота для короны мастер заменил серебром и забрал себе излишки. Сей факт очень разозлил Гиерона, но чтобы не пороть горячку, правитель, который покровительствовал Архимеду, решил поручить ему разобраться в этом щекотливом деле. Что Архимед и сделал. Это был положительный пример того, как знания законов физики и их применение помогли пытливому уму докопаться до сути. В итоге Архимед доказал, что мастер украл 3 кг золота.

Именно Гансу Гроссу принадлежат слова: «самое простое — всегда самое верное»[1], принцип, которым пронизаны все криминалистические знания