Кстати, для российской криминалистики XIX век тоже не прошел бесследно. Просто в нашей стране ее развитие шло по-другому, отличному от европейского, пути.

В России больше внимания уделялось теоретической составляющей (благодаря наличию научно-технической базы), и наука рассматривалась через призму оказания помощи при расследовании. Одной из составляющих криминалистических знаний того времени были исследования в области судебной медицины (проведение вскрытия для установления причины смерти) и химии (исследования отравлений, подделки монет и письменных документов).

Только не подумайте, что все было так просто: насобирали отовсюду естественно-научных знаний и… готова наука.

Не все так однозначно.

Дело в том, что сами по себе знания в области медицины и химии, математики и физики никогда и никаким образом не связывали с преступной деятельностью или, собственно, криминалистической деятельностью, однако их применение полезно при расследовании.

Например, для понимания механизма следообразования нам нужно знать о природе объектов, которые могут вступить во взаимодействие и образовать именно такой след (резаная рана означает, что ее источник какой-то режущий предмет).

А значит, необходимо было собрать все самые актуальные знания, которые в теории можно применить на практике при раскрытии и расследовании преступлений, то есть собрать и объединить, руководствуясь единой целью — «помочь в борьбе с преступностью». Кстати, именно поэтому очень многие ученые по всему миру считают криминалистику не чисто юридической наукой. Говорят, что у нее двойственная природа: естественно-техническая и юридическая — и с этим трудно не согласиться.

И именно поэтому во многих западных странах криминалистика носит больше естественно-технический характер.

В США, например, криминалистика рассматривается в связке с криминологией, где последняя — превентивная наука, связанная с изучением и предотвращением преступлений, а первая изучает все, что связанно с вещественными доказательствами с места происшествия (их выявление, фиксация, хранение, перемещение, анализ и др.).

Но вернемся к Гроссу и его научному прорыву.

Что советовал Ганс Гросс?

«Если, например, свидетель утверждает, что расстояние составляло около 500 шагов, то ему предлагают указать какое-нибудь расстояние, равняющееся, по его мнению, пятистам шагам, а затем это расстояние измеряют. Если свидетель говорит, что видел у Н в руке 10 монет, надо взять в руку несколько монет и предложить свидетелю определить на глаз их число, а затем пересчитать. Подобным же образом можно действовать, если свидетель показывает, что он слышал крик с правой стороны, что промежуток времени равнялся десяти минутам, что он узнает всякого человека, с которым хоть раз встречался, и так далее…»[2].

Согласитесь, все по-научному просто и обоснованно, а это главное.

Именно такая простота и есть фундамент расследования, а значит, основа криминалистики.

Мы любим криминалистику именно потому, что ее понимаем.

Конечно, всегда существуют детали. И мой упрощенный подход к пониманию криминалистики может вызвать у кого-то бурю негодования: ну как же так! Криминалистика — это же все-таки наука. Наука со своим предметом, задачами и методологией!

Так и есть. Более того, почему же тогда, если все так просто и очевидно, термин «криминалистика» и сама наука появились только в конце XIX века? Если природа криминалистики — это расследование преступлений, а само преступление старо как мир, почему же так поздно?

Возможно, именно из-за простоты знаний и специфичности используемых методов. Но это далеко не все.

Давайте вспомним, что мы знаем о том времени. Чем запомнился XIX век?

В первую очередь, стремительным развитием и ростом во всех сферах: завершение промышленных революций (или Великая индустриальная революция), переход от ручного труда к машинному и, разумеется, колоссальный скачок в развитии науки и техники.

А вы знаете, что кремневый револьвер, массовое производство капсюльных револьверов (кольт), широкое распространение многоствольных дульнозарядных пистолетов («перечницы»), совершенствование винтовки, штуцеры (нарезное дульнозарядное ружье) с двумя нарезами, пули Минье, Притчетт и компрессионные (сжимающиеся) пули, появление скорострельного нарезного оружия и винтовок Дрейзе, Энфилд, магазинной многозарядной винтовки Спенсера, морской мины с электрическим взрывателем, получение патента на динамит, пулемет Гатлинга и изобретение первого пулемета, который работал от энергии выстрела, а не от внешнего привода, а еще подводные лодки, двигатель внутреннего сгорания, самолет, танкер, торпеда, телефон, радио, дизельный двигатель, периодический закон Менделеева и многое, многое другое — случилось в XIX веке.

И преступность в своем развитии тоже не стояла на месте, а преступники пользовались всеми благами научно-технического прогресса того времени. Кроме того, логично предположить, раз были гениальные изобретатели, то в преступном мире тоже были свои гении.

Конечно, преступление старо как мир, и гениальные преступления были за долго до. Но тут все сошлось: прогресс и гениальный преступный ум.

Именно в XIX веке было совершено первое ограбление банка. Нет, банки существовали и раньше (банковское дело появилось еще до нашей эры), и их тоже грабили.

Кстати, первый задокументированный случай кражи из банка датируется 1798 годом, когда грабители ночью обчистили хранилище банка Пенсильвании.

Но вот первое открытое ограбление банка (вооруженные грабители среди бела дня ворвались в банк) произошло именно тогда, в XIX веке. Споры ведутся лишь о конкретной дате. Так, одни исследователи считают, что это случилось 19 марта 1831 года, в США, и было делом рук эмигранта из Англии Эдварда Смита и двух его подельников Джеймса Ханеймэна и Уильяма Джеймса Мюррея.

Но из-за неточности и отсутствия ряда деталей в описании обстоятельств произошедшего другие исследователи с этим не согласны, мотивируя тем, что нельзя исключать — грабители воспользовались дубликатом ключей и опустошили хранилище все же не в рабочее время и в другой день.

Первым же бесспорным открытым вооруженным ограблением банка следует считать случай 15 декабря 1863 года, когда ограбили банк в городе Молден, штат Массачусетс, при этом был застрелен бухгалтер.

Вообще, в тот период времени на Западе и в России совершалось много преступлений, как бытовых, так и политических, с использованием огнестрельного оружия.

Яркий пример — дело Веры Засулич, за которое своей должностью и карьерой поплатился Анатолий Кони, и которое он довольно подробно описал в своих воспоминаниях[3].

1875 год. В государственных кругах стали обсуждать вопрос о возврате телесных наказаний и применение их к политическим преступниками. Сначала речь шла о битье розгами осужденных за дисциплинарные проступки, а в 1877 году уже «рекомендовалось подвергать вместо уголовного взыскания политических преступников телесному наказанию без различия пола». Эта мера должна была отрезвить молодежь и показать, что на нее смотрят как на сборище школьников, но не серьезных деятелей, а стыд, сопряженный с сечением, должен был удержать многих от участия в пропаганде[4]. Но эти меры так и остались на уровне обсуждения.