Я вижу отличное резюме, за исключением последнего пункта. Объясни, что там случилось.

– Я не слишком общительный человек, но если говорю, то говорю прямо. Что я и сделал в тот раз. Сказал капитану, что он не прав. Тот начал меня оскорблять, ударил, я ударил в ответ. Дальше посадка на Земле, суд, арест. Ну а по такому обвинению сами понимаете…новую работу найти трудно. За два месяца получил двадцать девять отказов, – признался Марко и добавил: – Ваш может стать юбилейным.

– Так в чём был конфликт с капитаном? – спросил Роб.

– Сказать я могу что угодно, это будут лишь мои слова, которые вы не сможете проверить. А версия капитана там указана, – резонно заметил Йовичич.

– И, тем не менее, – Миллер выжидательно посмотрел на него.

– Капитан подделывал отчёты, которые отправлял в компанию. На бумаге он покупал запчасти, а на практике клал деньги себе в карман. Не такая уж и редкая схема в крупных компаниях, особенно если главный инженер в доле. А наш был в доле. Вот только эти придурки воровали на ключевых узлах. Ну, я и пообещал доложить, кому следует, после чего и случился конфликт.

– Доложил?

– Разумеется. Как только арест закончился, я написал письмо в компанию. Это была не месть, а здравый смысл. Нельзя экономить на системах жизнеобеспечения, – жёстко сказал Марко.

– Так почему тебе двадцать девять раз отказали? Учитывая твой послужной список, скорее верится в твою версию, чем в официальную, – поинтересовался Миллер.

– Меня никто не спрашивал или не просто хотели слушать. На суде было также. Судья сказал, что ему важен факт насилия по отношению к капитану. Факт был, что тут отрицать, – Марко поморщился.

Они пообщались ещё полчаса, после чего Роберт попросил Марко выйти и подождать снаружи.

– Ну, что думаешь? Ты у нас самый рассудительный, – спросил он у Дубова.

– В его версию я верю. Сам он выглядит простоватым и прямолинейным, но думаю, это маска, за которой другой человек. Если говорить о нём как о ремонтнике, то он идеальная кандидатура. Если говорить как о человеке, то здесь сказать не могу. Нет ни отрицательного мнения, ни положительного. Чёрная дыра, в которой может быть многое скрыто. А может быть, что за горизонтом событий ничего нет.

– У меня примерно такое же ощущение, – признался Роберт. – Но поскольку мы не будем экономить на системах жизнеобеспечения и воровать у себя, думаю, проблем с ним не будет.

– Я склоняюсь к мысли предложить ему контракт, – решился Фёдор. – Считай, это моё окончательно мнение.

Они поговорили ещё несколько минут, после чего Роберт пригласил Йовичича войти.

– Ты нам подходишь. Вот только тебе нужно решить, подходим ли мы тебе, – далее он рассказал о последних событиях. О том, что они купили космический корабль, что у них осталось не так уж и много денег. Что у них нет опыта в свободной торговле, что они не планируют летать скучными маршрутами, где прибыли стабильные, но очень низкие. Рассказал о том, что корабль не имеет вооружения, кроме двух фронтальных лазеров ближнего действия, что он не укомплектован оборудованием, как должен. Закончил он условиями:

– Контракт предлагаем такой. 1000 в месяц, что является минимально допустимой оплатой труда по закону. Сверху 5% прибыли от торговых операций после вычета необходимых расходов.

– Я согласен! – Марко не раздумывал ни секунды.

– Надеюсь, не только потому, что ты застрял на Земле и у тебя нет других вариантов? – прямо спросил Фёдор.

– Это одна из причин, конечно, не буду притворяться, что это не так. Но если честно, всегда хотелось попробовать поработать не на крупную компанию, а на ребят вроде вас. А если повезёт, ещё и разбогатею, условия у вас очень хорошие. В теории.

В словах Марко был резон. Базовая зарплата в тысячу – это ерунда, которая была необходима с точки зрения законодательства. На любой планете этого хватило бы максимум на аренду небольшой конуры, да на простую еду. Космонавту, который жил на корабле, не требовалось тратить деньги на еду и жильё. В космосе он вообще ничего не тратил за некоторыми исключениями. Например, на крупных кораблях могли быть бары, где выпивка продавалась, а не раздавалась. Правда, в строго ограниченных количествах.

А вот пять процентов от прибыли… это могло быть очень много. В том случае, если экипаж совершал удачные сделки. Среди торговцев ходило немало историй о тех, кто таким путём сказочно разбогател. По большей части это были байки из разряда «мой друг знал одного деда, у которого был друг, друг которого стал миллиардером двести лет назад». Но доля истины в них была. Конечно, риск тоже был. Если удачи в торговле не было, космонавт оставался только со своей минимальной зарплатой.

– Кто там следующий? – спросил Фёдор, когда Марко вышел.

– Через двадцать минут придёт наш потенциальный пилот.

Ровно через двадцать минут в их офис вошёл человек, который был ростом ещё ниже Марко. Он выглядел как кореец по той причине, что он и был корейцем. Худой, с широким лбом и четкими чертами лица, на котором выделялись чёрные глаза. Войдя, он вежливо поклонился, протянул свою личную карту и представился:

– Пак Чон Су. Или просто «Чон».

Роберт назвал своё имя, представил Фёдора и вставил личную карту Чона в планшет. Корейцу было тридцать четыре года, родился он в Кванджу, где и жил до 24 лет, потом поступил в Космический университет. Там он учился на пилота, ну а собственно стаж пилотирования у него был около шести лет. Образцовая личная карта, без каких-либо тёмных пятен.

– Чон, у меня сразу вопрос. В Космический университет обычно идут в восемнадцать, максимум в девятнадцать лет. А ты пошел значительно позже. В чем причина? – спросил Роб. Не то что этот факт настораживал, но он был интересным и необычным.

– Причина в моём отце. У нас есть семейный бизнес, ресторан. Лучший в Кванджу, наша семья владеет им почти пятьсот лет. А я всегда мечтал стать пилотом космического корабля, но отец хотел, чтобы я работал в ресторане. Так и было до двадцати четырех лет, – выражение лица Чона стало задумчивым и немного грустным.

– Поссорился с отцом? – предположил Дубов.

– Да, вышло не очень хорошо, – подтвердил Пак, – Извините, не хочу об этом говорить, это