– Охранники могут входить в раздевалку клуба перед игрой?

– Нет, никогда. Чаржов и Скульский могут, а рядовые охранники нет. Ни при каких обстоятельствах.

– Значит, уже двадцать семь, – удовлетворенно заметил Дронго, – список сокращается. Но вы говорили, что прибыло тридцать восемь человек. С нами в автобусе поедут тридцать два. Получается, что шестеро не едут. Насколько я понял, господин Бочкарев прибыл сюда со своей супругой. Значит, двоих можно исключить. Кто остальные четверо, которые не поедут на тренировку?

– Наш пресс-секретарь Феликс Олегов. Затем помощник Бочкарева Марина Фарбер; она владеет тремя иностранными языками и помогает с переводами в случае необходимости. Хотя Олегов тоже владеет двумя иностранными – английским и французским. Еще специалист по питанию Денис Петрович Григурко и администратор команды Михаил Арташесович Бабаян. Вот, собственно, и все.

– Они не едут на тренировку, – повторил Дронго, запоминая имена, – но в раздевалку перед игрой они могут входить?

– Могут, но обычно не входят. Григурко вообще занят только кухней, Марина никогда не спускается в раздевалку, чтобы не смущать наших ребят, Феликс, правда, чаще появляется в раздевалке, а вот Михаил Арташесович бывает редко. Кстати, в первый раз он не был с нами в Москве, а во второй раз болел, поэтому я исключил его из числа подозреваемых.

– Тогда все правильно, – согласился Дронго. – Только у меня последний вопрос: почему двадцать человек команды? Обычно в основном составе двадцать два или двадцать три футболиста.

– Теперь я вижу, что вы настоящий любитель футбола, – одобрительно проговорил Веземан. – Двое наших футболистов готовятся по индивидуальной программе и задействованы в своих сборных. Поляк и украинец. Вы знаете, что чемпионат Европы пройдет именно в этих двух странах, и их сборные, уже гарантировав свое участие в финальной стадии чемпионата, проводят товарищеские матчи.

– Но эти двое были в составе команды во время игры на выезде с ЦСКА и домашней игры с «Зенитом»?

– Конечно, – ответил Веземан, – они игроки основного состава.

– А если отравитель кто-то из этих двоих?

– Не знаю, – помрачнел тренер, – мне трудно судить. Я привык доверять людям. Вся команда – не только игроки и запасные, но и вообще вся команда – должна быть как единый отлаженный механизм, нацеленный на победу. Каждый должен вносить свой вклад в общую победу. А когда кто-то устраивает такие «фокусы», я не понимаю, почему он остается играть за нашу команду. Этот человек – явный враг, который желает поражения собственному клубу. Как можно работать с такой психологией?

– Среди тех, кого вы назвали, у вас есть откровенные недоброжелатели или враги?

– Нет. Конечно, нет. Если бы я подобное даже почувствовал, то не стал бы работать с таким человеком и настоял бы на его увольнении. Вы понимаете, у нас в Германии очень четкое правило: старший тренер – главный человек в команде, отвечающий за результат, и все должно быть подчинено его интересам – тренировочный процесс, покупка новых игроков, продажа старых, условия жизни, игры. Если не будет диктата старшего тренера, не будет и результата. Это абсолютно закономерный процесс. Мне платят деньги, чтобы я добивался результата, а не проваливал основные матчи. И если я почувствую, что в команде появился человек, мешающий мне работать, он не останется здесь даже одной лишней минуты, в этом вы можете быть уверены.

«Он абсолютно прав», – подумал Дронго, поднимаясь вместе с Веземаном в салон автобуса и устраиваясь на первых сиденьях. Высокий, коротко остриженный мужчина с запоминающимся колючим взглядом подошел к ним и выразительно посмотрел на Дронго.

– Он поедет с нами, – быстро сказал по-английски Веземан.

– По правилам безопасности в наш автобус не может входить посторонний, – напомнил Чаржов. По-английски он говорил с очень сильным акцентом.

– Мне он нужен для работы, – пояснил Веземан, – я беру его под свою ответственность. Не беспокойтесь, Роберт, все нормально.

– Все равно мы должны его проверить, – не успокаивался Чаржов.

– Я же вам сказал, что это мой знакомый, – уже начал злиться Веземан. – И господин Бочкарев дал мне на это разрешение, – подчеркнул он.

Дронго, понимая, что эта ссора может привлечь ненужное внимание остальных игроков, быстро поднялся со своего места.

– Господин Чаржов, – сказал он по-русски, обращаясь к руководителю службы безопасности, – вы абсолютно правы. Пожалуйста, обыщите меня, прежде чем я останусь в салоне автобуса. Правила безопасности должны неукоснительно выполняться всеми без исключения.

– Спасибо, – кивнул Чаржов и подозвал к себе одного из сотрудников службы безопасности, который проверил карманы гостя специальным металлоискателем.

– Вы убедились, что это не террорист? – саркастически поинтересовался Веземан.

– Простите, господин Веземан, но у меня строгий приказ президента клуба, – пояснил Чаржов, – и мы не имеем права рисковать.

Веземан ничего не ответил, а Дронго уселся рядом с ним и тихо произнес:

– Он прав, было бы неправильно, если бы он разрешил мне остаться в автобусе без соответствующей проверки.

– Это все работа на публику, – нервно ответил Веземан, – а от реальной угрозы они нас не уберегли. Если он такой хороший специалист, пусть тогда объяснит мне, кому и для чего понадобилось дважды травить нашего вратаря. Кстати, вот он сейчас садится в автобус.

Епифанцев был высокого роста, красивый, светлоглазый, с длинными руками, что для голкипера, очевидно, очень важно. Проходя в салон, он весело кивнул Веземану и его спутнику.

– Прекрасный вратарь, – вздохнул Веземан. – Хорошо, что на нем не сказались последствия этих двух отравлений. С каждым годом он играет все лучше и лучше. Думаю, что скоро в сборной России он стает первым голкипером. Если, конечно, его не попытаются отравить в третий раз. Тем более что у сборной будут две важные игры уже в следующем месяце.

«Существует несколько возможных версий случившегося отравления, – подумал Дронго. – Первая версия: эти отравления направлены против самого Епифанцева. Кто-то метит на его место в команде или пытается таким образом устранить конкурента. В этом случае подозревать следует обоих запасных голкиперов. Вторая версия: кто-то задумал таким образом устранить старшего тренера, обвинив его в проигрышах команды. В этом случае число подозреваемых может вырасти. И не только очевидные претенденты на его место, но и неочевидные тоже. Есть еще и третья версия: кому-то выгодны поражения клуба. Возможно, это конкуренты или соперники из того же «Зенита». Хотя подобной план очень опасен, в случае, если обнаружат отравителя, организаторы подобного отравления могут даже отправиться за решетку».

Автобус тронулся с места, и Веземан, поднимаясь из кресла, взял микрофон. Сидевший на втором сиденье мужчина лет сорока пяти тоже поднялся. Очевидно, это был бывший футболист Сергей Чирко. Веземан обратился к команде на английском: