Соур поспешно поднялась и, сердито пыхтя, вырвала сундучок из рук разбойника. Пробежавшись по разноцветным баночкам и коробочкам тонкими пальцами, извлекла нужную.

– Это заживит раны быстрее, – сказал она, протянув лекарство Насте, собиравшейся забинтовать руку Кайла просто чистой тканью.

– А это от отёков и синяков.

Золотистая баночка легла в руку атамана.

– Да ладно, и так бы не помер... Но, всё рано, благодарю! – слегка смутился тот.

Соур молча закрыла сундучок и удалилась.

– И правда, чудное зелье! Сразу боль прошла, – удивился атаман, пытаясь размазать снадобье по лицу.

– Постой, дай я помогу! – Настя, закончившая бинтовать Кайла, выдернула склянку из рук Эливерта и принялась деловито, но бережно смазывать его ссадины и уже налившийся кровью синяк.

Тот терпеливо всё это сносил, прикрыв глаза.

Закончив, Настя поднялась с колен, поглядела на сидящих у её ног мужчин и, поддавшись внезапному порыву, наклонилась и поцеловала Эливерта в макушку.

– Спасибо тебе! – с улыбкой добавила девушка.

– Да мне-то за что? Вон, Кайла целуй! Он эту тварь унимал, пока мы с вами нянчились, – пробурчал, окончательно смутившись, атаман.

– И Кайлу спасибо! – улыбнулась Настя и, очень-очень быстро, чтобы не успеть напугаться собственной смелости, наклонилась и поцеловала в волосы Северянина.

В другой раз она бы не отважилась на подобное святотатство – потому и решила следующего раза не ждать.

И прежде, чем изумлённый рыцарь успел хоть что-то ответить, поспешно окликнула лэгиарна:

– Наир, твоя очередь! Давай царапины на твоей щеке лечить!

Наконец, всем была оказана посильная медицинская помощь, и, оглядев своих пациентов, Настя невольно рассмеялась: один – с распоротой щекой, другой – с фонарём под глазом, третий – в бинтах, как мумия. Да уж, картина на утро после ночки – та ещё! Красавчики!

Мужчины посмотрели на неё сначала в недоумении, потом заценили собственный убогий вид и дружно захохотали так, что лошади испуганно вскинули головы.

***

Днём свежий ветер разогнал тяжёлые мрачные тучи, пригрело солнце, и воспоминания об ужасной ночи умчались за горизонт вместе с воспоминаниями о надоедливом дожде.

При свете солнца казалось, что мана приснилась Насте в дурном сне. Но, глядя на своих потрёпанных приятелей, Рыжая не сомневалась в реальности этого кошмара. Мысль о предстоящей ночёвке в лесу впервые за долгое время внушала ей тревогу. И даже тот факт, что Романова наконец-то оказалась в седле ненаглядной Искры, не мог отвлечь её от навязчивых мыслей.

Но, к великой радости Дэини, вечером Кайл привёл их на постоялый двор, и Настя убедила себя, что сюда никакая мана не сунется.

Но выспаться всё-таки не удалось…

Ночью у Соур поднялся жар. До утра друзья по очереди дежурили подле неё, отирая лоб тряпицей, смоченной ледяной водой, поили настоем, приготовленным Наиром.

Соур безропотно пила всё, что ей подносили, а потом лежала, тихонько постанывая и прикрыв потемневшие веки.

Настя с сочувствием взирала на больную и мысленно ругала себя за то, что вслед за Эливертом за глаза обзывала её гусыней и курицей. Теперь Рыжая была бы совсем не против её соседства в душном маленьком эйлве. Но о продолжении пути и речи не шло.

На два долгих дня друзья застряли на постоялом дворе в ожидании выздоровления Соур. Поблизости даже крохотной деревни не наблюдалось. И все порядком изнывали от скуки.

Эливерт по-быстрому свёл знакомство с сыном хозяина и теперь с удовольствием попивал рину под тенистым навесом, разгорячённо что-то доказывая юноше, а тот слушал его с раскрытым ртом и не особо-то возражал. Пару раз он брался за обучение Насти фехтованию, но и это быстро наскучило атаману.

Кайл по обыкновению своему молчал и ни разу не упрекнул бедную Соур ни словом, но Настя видела, что бездействие сводит его с ума ещё больше, чем Эливерта.

Наир проводил подле Соур больше всего времени, поскольку, кажется, смыслил во врачевании хоть что-то – недаром сестра его была целительницей.

На второй день снова пошёл дождь. От его монотонного стука по крыше стало совсем уж погано на душе. Романова всерьёз начала задумываться над тем, чтобы присоединиться к парочке выпивох, что перебрались со двора к большому очагу.

Эл и хозяйский сынок нашли хоть какой-то способ себя развеселить.

И тут свершилось чудо – к вечеру второго дня Соур поднялась с постели и попросила чего-нибудь поесть. После ужина она снова уснула, но теперь уже спокойно и тихо, без стонов.

И Наир со знанием дела заявил, что фрейлина Лиэлид пошла на поправку.

В самом деле, наутро та выглядела вполне здоровой, и решено было продолжить путь, к величайшей радости всех, кроме самой исцелившейся больной.

Змеиное логово

Со мною – нож,

Решил я: – Что ж,

Меня так просто не возьмёшь!

Держитесь, гады!

Держитесь, гады!

К чему задаром пропадать?

Ударил первым я тогда,

Ударил первым я тогда –

Так было надо.

Владимир Высоцкий

К тому времени как путники добрались до городка Ялиол, Соур была совсем плоха. Радужные надежды на её исцеление не оправдались. Уже через день после того, как они покинули безымянный постоялый двор, болезнь вернулась с новой силой.

Больше всего угнетало то, что никто не мог понять её природу. Это не походило на простуду или какое-нибудь воспаление. Соур не было ни кашля, ни насморка, её не мучали какие-либо определённые боли. Иногда, обычно ближе к ночи, у неё поднималась температура, и всё!

Но при этом у бедняжки совсем не было сил. Она была бледна и слаба, как весенний прозрачный анемон, умудрившийся вырасти в тени большого дерева. Иногда она теряла сознание. Чаще лежала, слегка постанывая, дыша рвано и тяжело. И казалось, что жизнь истекает из неё вместе с каплями холодного пота. Соур уже почти не могла ходить без посторонней помощи.

И никто не знал, что с этим делать, поскольку лучше всего в целительных снадобьях разбиралась сама больная. Но ни одно средство из её маленького походного сундучка не помогало должным образом.

Поскольку никто не знал причины этой болезни и того, насколько она может быть заразна и опасна для остальных, Настю больше не пытались упрятать в эйлве. Она скакала в седле, а временами соседствовала на козлах рядом с Наиром.

Из-за состояния Соур приходилось постоянно делать остановки, иногда на несколько часов. В итоге путь до Ялиола растянулся больше чем на неделю.

К исходу девятого дня город, наконец, показался вдали.

Вечерело, солнце стремительно