— Ой, что это?! — воскликнула Тилья, которая к этому моменту тоже проснулась и уже пробралась ко мне в комнату. А я за любованием дивным растением ее даже не заметила.

— Да, вот… — промямлила, чуть протянув это чудо вперед и тут же возвращая обратно к себе.

Почему-то ужасно не хотелось отдавать цветок Тилье. Он же был мой, правда? Мой?

— Это же Коралловая лилия! — восторженно проговорила девушка, рассматривая растение так и эдак и вот-вот норовя схватить своими цепкими пальчиками.

— Я пойду, поставлю его в воду, — прищурившись, бросила я, вскакивая с кровати, пока Тилье не вздумалось забрать мою прелесть.

— А кто тебе ее подарил? — спросила она вслед, пока я искала в нашем шкафу какую-нибудь банку.

Конечно, банки там не оказалось, поэтому я решила воспользоваться собственной чашкой, позаимствованной из столовой еще в первый день обучения.

— Это куратор Крас, да? — продолжала наседать Тилья.

Я тем временем уже плеснула воды из котелка, в котором у нас всегда хранится немного жидкости для чая, и понесла лилию на подоконник, поближе к солнцу.

— Понятия не имею, кто подарил. Утром нашла… на подушке.

К щекам сама собой прилила краска.

"Нашла на подушке". Интересно, кто бы это еще мог быть, если не Ранфер?

— Полагаю, что если цветок мне подарила не ты, то это все же куратор, — протянула я, не хотя.

— Это не я, уж поверь, — усмехнулась девушка. — Стала бы я дарить тебе цветок первой любви?

— Чего?

— Ну, первой любви! — повторила Тиль, поигрывая бровями. — Коралловая лилия считается цветком первой любви. Символ такой.

Я снова покраснела.

— Какой первой любви? — повернулась я к ней, чувствуя, что дыхание все же перехватило. — Мне уже не шестнадцать, а Ранферу и того больше.

— Какое это имеет значение?! — махнула рукой она. — Ах, это так романтично! Вот бы и мне кто-нибудь подарил Коралловую лилию. Я была бы так счастлива! Это значит примерно следующее: "Все, что было до тебя, пыль и пепел. И только ты — любовь всей моей жизни"!

Девушка приложила руки к сердцу и закатила глаза.

— Тебе бы стихи писать, — фыркнула я. — А если дарить эту лилию каждой девушке, с которой встречаешься, каждый раз будет считаться за первый? — ухмыльнулась одной половиной рта.

Тилья тут же опустила руки и надула губы.

— Ты пресная и сухая селедка, не ломай романтику!

— Ну, раз я селедка, то лучше презентовать мне шубу, — весело прищурилась я.

— И вообще, если дарить этот цветок каждой, с кем встречаешься, — продолжала Тилья, — то, представь себе, однажды да угадаешь с выбором. Так что пусть дарят, я тебе скажу!

— Ага-ага, очень романтично, — ответила я, скрестив руки на груди.

— Так, не нравится, отдай цветок, — подпрыгнула девушка и рванула к окну.

Не прошло и мгновения, как я перекрыла ей дорогу, едва не повалив на ковер.

— Ага! — воскликнула она победоносно. — Значит все-таки нравится тебе подарок? Вот и не отнекивайся. Я же вижу, что нравится.

С этими словами она встала, отряхнулась и вышла из наших комнат, по всей видимости направившись в туалетные комнаты.

Я же еще раз посмотрела на свой символ первой любви и улыбнулась.

Конечно он мне нравился.

На улице шел дождь. Несмотря на все мое утренне-радужное настроение, пришлось надевать плащ. Хорошо, что одна пара с логотипом академии висела у нас в шкафу, и не пришлось искать в гардеробе Девонов, чем прикрыться.

После завтрака мы с Тильей разминулись. Ей нужно было торопиться на занятия по аэрологии, которые у нее сегодня планировались в первой половине дня. Какой-то новый индивидуальный предмет, где они должны были обнаружить ее способности в управлении воздухом.

А я направилась обратно к нам в комнаты, намереваясь полдня любоваться волшебным цветком, а за одно терпеливо ждать, пока Ранфер соизволит продолжить со мной занятия. Сегодня никаких уведомлений не было, так что я была склонна предположить, что мой "отпуск" пока продолжается, но вот-вот будет окончен.

Однако, стоило мне войти в главное здание Арктур, отряхивая с плотной болоньевой ткани холодные капли, как из ниоткуда вынырнул старый неприятель.

— Дже-е-ерил, — протянула я, когда он преградил мне путь к лестнице своей высокой фигурой. — Как я счастлива нашей встрече!

И скривилась, добавив:

— Уйди с дороги, а?

Но, не успела я договорить, как он быстро оглянулся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, зажал мне рот рукой, а затем быстро затолкал в темный провал под лестницей.

Я вырывалась, что есть сил, но уже через секунду он прижал меня к стене, продолжая удерживать ладонь у рта, а другую руку вдруг поднес к своим губам, приложив палец:

— Ш-ш-ш, — протянул он, — не кричи, я тебя не съем. Даже не по надкусываю, — добавил, мрачно усмехнувшись. — Я просто хочу поговорить без лишних глаз и ушей. Поверь, тебе это тоже нужно.

Дождавшись, пока я перестану трепыхаться, он медленно убрал ладонь от моего рта.

— Я смотрю, ладонь у тебя уже зажила, да? — процедила я сквозь зубы и сложила руки на груди.

— Ай, какие мы боевые, — фыркнул парень, тряхнув серо-стальными волосами. — А я смотрю, официальный статус сучки самого большого и злого волка сделал тебя более уверенной в себе, да?

Я сжала зубы.

— Что тебе от меня надо, Джерил? Ты затащил меня сюда, чтобы сказать еще пару гадостей? Скажи, что не только ради этого, иначе я решу, что ты в меня влюбился.

Лицо парня мгновенно изменилось, серые глаза вспыхнули, челюсти напряглись.

— Не ради этого, милая Элейна, — прошипел он со злостью. — Не ради. У меня есть к тебе предложение. Даже скорее просьба. От которой ты, увы, не сможешь отказаться.

— Какой-то новый шантаж? — скривилась я. — А не пойти бы тебе в задницу? Ты ничего не мне сделаешь. Я даже слушать не стану.

Но как только я дернулась, чтобы уйти, Джерил подставил руку, перекрыв проход, и, наклонившись к моему уху, прошептал:

— Ты не уйдешь, нет. Ты останешься здесь. Более того, ты сделаешь все, что я пожелаю. Прямо сейчас… — его голос звучал зло и порочно одновременно. От ядовитого шепота мурашки пробежали по спине. — Потому что на этот раз под ударом не ты, котик. На этот раз под ударом твой милый куратор. Твой Ранфер. И если ты сейчас уйдешь, волчонку… ко-нец…

— Ты бредишь, — выдохнула я.

Но под кожей уже словно зазмеились ледяные черви.

В этот момент Джерил отстранился, перестав сопеть мне в ухо, но продолжая удерживать на месте.