Оглядываясь по сторонам, Аури видела, что Первой Полосы больше не существовало. Деревья отрастили срубленные ветки. Ловушки осыпались. Клей высох, и звериные следы во множестве виднелись там, куда раньше осмеливались заходить лишь Гленн с дочерью. Деревья стали ещё выше, света вокруг стало меньше, а звуков и шорохов — гораздо больше. Дорога превратилась в едва видимую тропинку. Но Лес не пугал девочку. Место, о котором люди говорили со страхом и ненавистью, для Аури было самым родным местом на Свете. «Лишь бы он уцелел, лишь бы он уцелел» — молилась про себя девочка, и чем ближе она подъезжала, тем меньше надежды у неё оставалось, и тем медленнее она ехала. В конце концов она даже опустила голову, страшась, что при виде руин её покинет решимость. В какой-то момент лошадь перешла на шаг, и когда она остановилась, Айрин подняла голову.

Перед ней стоял дом.

Её родной дом, построенный родителями

Дом, где она прожила самую счастливую часть своей жизни.

На вид он остался таким же — крепким, надежным, большим, похожим на крепость посреди осадившего его Леса. Ров уже изрядно осыпался, острые колья во множестве подгнили и упали на землю, но сам дом стоял прочно и уверенно.

Опускной механизм заржавел, и девочке пришлось изрядно повозиться, прежде чем мост опустился на землю. Эта заминка ничуть не испортила её радостного настроения. К дому Аури шла с улыбкой и блестящими от слёз глазами.

Каждый шаг будил в ней новые воспоминания. Двор, по которому она ползала. Загоны, где они держали скот — до того, как к ним забрела стрыга. Скалистый склон, в котором выбиты три могилы. Стена с желтыми отметинами, за которые отец выслушал гневную проповедь. Подойдя к дому, Аури провела рукой по двери — надежная, добротная дверь, которая однажды защитила их от ярости чудовища. Сейчас она была заколочена, но открыть её не составляло труда.

Но прежде чем войти в дом, Айрин обошла его и ступила на заросший травой и деревьями уступ, с которого однажды ей открылся целый мир.

Перед ней раскинулся Лес. Теперь, спустя время, проведенное в городах, среди людей, девочка знала, что есть и другая жизнь, но оказавшись в этом месте, все прожитые годы куда-то отступили.

Удивительное чувство нахлынуло на неё. Она стояла на краю, смотрела на Лес, и ей казалось, что всё, произошедшее за последние шесть лет — сон. Лес так долго был её единственным миром, что с легкостью вытеснил все прежние воспоминания. Полный чудовищ, кошмаров, страхов, он стал окружающим миром для неё. Особым миром, где не было места тревогам и суете людей.

— Убейте их — приказывала женщина в «кровавой» броне, указывая железной рукой на израненных солдат. А тут продолжали шуметь деревья.

— Приговариваю советников к смерти — говорил король в окружении многотысячной толпы, и четверых сжавшихся от страха людей волокли на виселицу. А тут лишь ветер завывал в листве.

— Мы должны продержаться — объяснял капитан, глядя на десятки черных фигур, бегущих к королевскому дворцу, и солдаты занимали позиции, готовясь к бою. А здесь царила тишина.

Айрин почувствовала, как дрожь пробирает её тело. Её решимость служить стражем и оправдать доверие короля начала угасать. Здесь было её настоящее место. Здесь она провела самые первые годы жизни. Самые спокойные. Самые счастливые. Здесь были живы её родители. Аури опустилась на землю, и отдалась воспоминаниям.

Спустя время — минуты или часы? — девочка встала и зашагала к загонам и дальше, по каменному склону, туда, где покоились её братья.

Смерть родителей для Аури была событием почти выдуманным. Она не видела ни гибели отца, ни его могилу. Смерть матери она помнила лишь вспышкой боли и черной тоски, одиночества и страха. Позже они оба ожили в её мечтах, и хотя Аури прекрасно понимала разницу между мечтами и реальностью, смерть родителей стала для неё лишь историей. Рассказами от других людей. Простыми словами. И уж точно кусок земли на кладбище, с которого барон забрал девочку, не вязался у неё с памятью о Линарии. За прошедшие годы она ни разу не посетила его, а проходя мимо, не испытывала никаких чувств.

Другое дело — могилы братьев. Всё своё детство она знала — они похоронены здесь. Три деревянных резных столба возле камней прочно вязались с местом их пребывания. Она не заговаривала с родителями о братьях, видя, как тяжело они переживают смерть своих детей. Но сама иногда представляла их — в образе трёх мальчишек лет пяти — семи. Один из братьев, самый сильный и высокий, был спокойным, рассудительным, всегда вставал на защиту слабых. Второй, его ровесник, был гордым и оттого немного надменным, но стоило узнать его поближе — и он превращался в верного друга. Третий, самый младший, был любопытный непоседливый проказник, всегда готовый устроить перерыв на обед. Сейчас, стоя над могилами, Аури увидел их всех будто бы со стороны — и себя радом с ними. Они могли бы расти все вместе — если бы не Лес. Айрин помолилась о душе каждого из них, прежде чем спустилась обратно.

Наконец пришла очередь и для визита в дом. Сковырнув доски, Айрин вошла внутрь, чувствуя, как вновь заколотилось её сердце.

Внутри всё было так, как они и оставили. Кровать, стол, стулья, кухня у стены, потухшая и остывшая печь. И — удивительное дело — никакой затхлости или гнили в воздухе. Лишь немного древесного запаха и стылый морозный воздух снаружи. В дальнем углу лежала темная бесформенная груда — это отец, собрав всё имеющееся оружие и инструмент, уложил его и накрыл покрывалом. Аури прошлась вдоль стен, распахивая ставни и впуская внутрь как можно больше солнца. И когда она обернулась, то в лучах света увидела три небольших силуэта, лежащих на кровати. Три игрушки. Три самых верных спутников из детства. Несколько секунд она стояла и смотрела на них, чувствуя, как из глаз текут слёзы. Девочка присела рядом, осторожно беря в руки каждого. Ускользающие, обрывочные воспоминания нахлынули на неё. Что-то кольнуло в груди — какое-то неясное, смутное озарение. Рыцарь Фуф, сир Римус и Баал. Рыцарь — сильный, высокий и всегда готовый стать на защиту. Сир Римус — гордый, важный, но всё равно замечательный. Баал — неуклюжий, но добрый и любопытный. Три игрушки. Три спутника. Три брата.

Осторожно собрав их вместе, Айрин вернулась на холм, и посадила игрушки на камни под столбами — по одной на каждый. Так было