даже здание гостиницы, мимо которого она проехала, выглядело теперь приличным, но не великолепным. Лишь монструозные стены фабрики, закрывающие небо на прилежащих улицах, могли бы достойно смотреться и в столице.

Подъезжая к дому, спускаясь с лошади, занося руку над дверью — Айрин не знала, как поступит. С самого детства в её сознании между ней и бабкой была заключена негласная сделка — она добывает слизь и тушки псиглавов, а старуха позволяет жить в её доме и есть за её столом. Но теперь, когда оказалось, что договор и так был заключен — между Наргиз и Велингваром — Айрин всё никак не могла определить свою роль. Её обманули? Или всё же воспитали? А может, она ещё и осталась должна? Поэтом Аури и сама жаждала разговора. Решительно постучав, девочка глубоко вдохнула, готовясь к встрече.

Старуха, открыв дверь, окинула гостью хмурым взглядом. Ей понадобилось пара секунд, чтобы узнать внучку. Поняв, кто перед ней, старуха застыла, разинув рот и в изумлении вытаращив глаза.

— Я войду, — произнесла Айрин, довольная произведённым эффектом, и прошла мимо оторопевшей бабки в комнату.

После всего, увиденного Аури за последние недели, обстановка показалось девочке особенно мерзкой. Она вдруг поняла, какую жалкую жизнь вела, и в очередной раз подивилась, как это Валери согласилась дружить с ней.

Матраса в углу не было, но Аури отлично помнила его — грязная заскорузлая тряпка прямо на полу. На подлокотниках кресла, стоявшего в центре комнаты, маслянисто поблескивали жирные пятна, натертые руками. Шкаф — с трещиной, буфет — облезлый, печь — с плесневелыми пятнами. «Как же я раньше всё это терпела?»

— Поговорим? — указала Айрин на стул, и Наргиз молча уселась напротив внучки. Между ними повисло молчание — Аури не знала, с чего начать, а Наргиз приходила в себя.

— Значит, ты вернулась — наконец произнесла старуха и добавила, насмешливо усмехнувшись — И что же, хочешь опять жить в моем доме?

Нос старухи решительно задрался вверх, начисто отрицая такую возможность.

— Нет, конечно! — возразила удивленная Айрин, недоумевая, как в голову Наргиз могла прийти такая нелепая мысль. И лишь спустя несколько секунд она сообразила, что вся несуразность такого предложения видна лишь ей — девочке, пережившей мятеж, сражение, прием у короля, службу у торговцев, бегство, бойню и награждение. Для старухи же прошедшие события измерялись лишь временем — а его прошло совсем немного.

— Нет, тетушка Изабелла — повторила Айрин — Я не собираюсь у вас жить. Напротив, я надеюсь, наше общение сведется к минимуму.

Наргиз, удивлённая такими словами, насторожилась и усилила внимание. Надо сказать, Айрин, изрядно прибавившая в общении с людьми за годы учебы в школе и дружбы с Валери, со своей бабкой всегда говорила так же, как и впервые дни знакомства — короткими фразами и чётко по делу.

— И что же у тебя за дело? — осторожно спросила Наргиз.

— Барон Велингвар рассказал мне о заключенной с вами сделке и попросил произвести расчет.

— Ага! — воскликнула старуха, и глаза её вспыхнули от радости.

— Но! — подняла палец Аури — Он также уполномочил меня самой определить вашу плату.

— Ты не хочешь отдавать мне все деньги? — вне себя от гнева старуха вскочила со стула.

— Ого! — искренне удивилась Айрин — Как быстро вы ухватили суть дела.

Девочка и впрямь недооценила прозорливость старухи во всём, что касалось монет. Планируя разговор, Аури предвидела споры и обсуждения, но не предполагала, что всё вспыхнет настолько быстро. С того момента, как она переступила порог, прошло не больше трёх минут, а в доме уже пылал пожар.

— Чего тут и думать! — бушевала старуха — Неблагодарная подлая кровь — другого от тебя и не ждешь. Но предупреждаю, у меня с бароном был честный договор! — палец старухи устремился к девочке, словно копье — Я до мэра дойду, если надо! Утаишь хоть грош — наплачешься на золотой!

— Вы совершенно зря меня оскорбляете — холодно ответила Аури — Я не собираюсь от вас ничего утаивать, а лишь хочу произвести честный расчёт!

— Чего тут производить?! Отдавай золото, что получила от барона, и дело с концом.

— Вообще-то я получила от барона не только вашу оплату — возразила Аури — Барон и меня лично наградил.

— И сколько ж он тебе дал? — жадно спросила старуха.

— Это не ваше дело, — отрезала Айрин.

Такие слова лишь распалили старуху. Если бы даже у неё и оставались какие-то проблески совести и сострадания, то звон золота в чужих карманах окончательно заглушил их.

— Вот как ты заговорила! Смотрю, наглости в тебе прибавилось, — тяжело опускаясь на стул, заметила Наргиз — И что же ты скажешь, а? Чтобы деньги себе оставить? Уж наверное и повод придумала?

— Чего тут придумывать? — пожала плечами Аури — Барон заплатил вам за то, чтобы вы обеспечили моё проживание — как человека. А вы относились ко мне хуже, чем к скрабу.

— Я относилась к тебе куда лучше, чем ты заслужила! — воскликнула старуха — Ты же приходила вечно грязная, воняющая, с этим ужасным копьем и диким взглядом. А сколько крови на тебе было! Сколько вонючей, мерзкой жижи, сколько всяческой пакости, для которой и названия-то нет. Ты на вид была будто исчадие Изнанки! Будто какое-то чудовище из подземелий.

— Так вы же меня туда и отправили!

— Чушь! — решительно отрезала старуха — Ты сама, по своей воле отправилась в подземелья.

— Чтобы не умереть с голоду! — голос Айрин срывался,

— Чушь! — так же решительно повторила старуха — Видит Свет, я всегда обеспечивала тебя пропитанием, и никогда не отказала бы в куске хлеба… если он не был чрезмерным!

Часто дыша, Айрин откинулась на стуле. Старуха так истово верила в свои слова, и так близки они были к истине, что девочка не смогла сразу же найти возражений. Ведь возможно, шептал ей внутренний голос, она и вправду проедала слишком много, а бабка и вправду не дала бы ей умереть с голоду. А тем временем Наргиз, почувствовав неуверенность внучки, воодушевилась и продолжала наступление.

— А сколько повязок на тебя уходило! Сколько воды! А лекарства?

— Вы мне их не покупали… почти.

— Ага! — торжествующе вскричала старуха — То есть всё же признаешь? А ведь они не дешёвые. И ведь ты вынуждала меня! — всё больше распалялась старуха — Специально плакалась там, в своём углу, изводила меня ночами, не давала глаз сомкнуть. Помнишь?

— Мне было больно — тихо ответила Аури, чувствуя, как в ней просыпаются гнев, злость и обида. Девочка заговорила, стараясь унять своё волнение.

— Я ведь