Целью Орловской наступательной операции «Кутузов» было создание реальных условий для овладения стратегической инициативой (здесь и далее выделено мною. — Е.Щ.) на всем советско-германском фронте. В результате проведения операции «Кутузов» (первой в серии наступательных операций советских войск, осуществленных летом и осенью 1943 года в центральной части и на южном крыле советско-германского фронта) наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. И, по утверждению начальника Генштаба А.М. Василевского: «Инициатива действий на советско-германском фронте — главном и решающем фронте всей Второй мировой войны — была прочно закреплена в руках Красной Армии».

Подготовка Орловской наступательной операции началась заблаговременно — еще до перехода германских войск в наступление на северном и южном фасах Курской дуги 5 июля 1943 года (операция «Цитадель»). Ее основным содержанием было создание и развертывание стратегических резервов, ввод которых был необходим для успешного завершения наступательных операций сначала на Орловском выступе, а затем — и на Белгородско-Харьковском. Это дало возможность начать операцию «Кутузов» практически без оперативной паузы после парирования удара врага в оборонительной операции Центрального фронта на Орловско-Курском направлении.

В Орловской операции перед войсками трех фронтов (Западным, Брянским и Центральным) Ставкой ВГК ставились задачи: нанести удар по орловской группировке противника, разгромить ее, овладеть городом Орел и выйти на рубежи, благоприятные для развертывания стратегического наступления в западном направлении: при взаимодействии с соседом справа — Западным фронтом — в направлении Брянск, Бобруйск, а при взаимодействии с соседом слева — Воронежским фронтом — в направлении Льгов, Чернигов.

В конце мая 1943 года перед советским командованием стоял вопрос, где нанести первый удар: к югу от Курска, в районе Харькова и Белгорода (за это ратовали командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Н.Ф. Ватутин и начальник Оперативного отдела Генштаба С.М. Штеменко), или к северу от Курска, в районе Орла.

Идея разгрома южного фланга противника была заманчивой. Но тем не менее этот план отвергли. Василевский и Сталин сошлись на том, что первый удар необходимо нанести силами трех фронтов на орловском участке советско-германского фронта с целью ликвидации Орловского плацдарма немцев.

Аргументы в пользу этого решения были следующими.

1. Наступательная операция на юге не затрагивала центральный участок советско-германского фронта и главное (западное) стратегическое направление, не обезвреживала основную группировку противника — группу армий «Центр», которая в этом случае угрожала бы флангам Западного и Брянского фронтов.

2. Дислокация сильнейшей ударной танковой группировки в составе группы армий «Юг», а также 4-й танковой армии и группы «Кемпф» (отборные танковые и моторизованные части, в том числе и эсэсовские соединения) на Белгородско-Харьковском плацдарме ставила под сомнение успех наших войск на этом направлении.

От контрудара, который был нанесен в феврале — марте 1943 года Манштейном, войска Воронежского фронта долго не могли оправиться. Соединения 3-й танковой армии генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко, которые участвовали в сражении под Харьковом и понесли очень существенные потери, особенно в танках, не смогли полностью восстановиться даже к началу Орловской наступательной операции, т.е. к 12 июля 1943 года.

Как показала Харьковская оборонительная операция (4–25 марта 1943 г.), в которой участвовали Юго-Западный и Воронежский фронты, немецкие войска на южном направлении оказались отнюдь не «окончательно разгромленными» в Сталинградской и Воронежско-Харьковской наступательных операциях, как пишут в своих мемуарах наши генералы, а представляли собой внушительную силу, сконцентрированную в одном месте и в одних руках. Наши танковые силы, напротив, во всех этих трех операциях понесли огромные потери: они составили 4260 танков. Безвозвратные потери 3-й танковой армии только за двадцать дней Харьковской оборонительной операции составили 322 танка.

Именно сила и мощь южной группировки немецких войск, которой руководил один из наиболее опытных военачальников германской армии Манштейн, как мне представляется, была главным аргументом при выборе места нанесения первого удара нашими войсками летом 1943 года.

Об этом хорошо знал Александр Михайлович Василевский, который, как представитель Ставки, находился в конце февраля — начале марта на Воронежском фронте, а также Георгий Константинович Жуков, «которому поручалось вместе со мной [А.М. Василевским] и командующими фронтами разработать и представить в Ставку соображения по плану дальнейших действий на этом направлении».

Как известно, наступавшая из района южнее Орла вражеская ударная группировка к вечеру 10 июля (т.е. на шестые сутки штурма Курского выступа) смогла лишь несколько потеснить войска Центрального фронта — на 9—12 километров. При этом в результате оборонительных действий наших войск, сопровождавшихся энергичными контрударами по врагу, гитлеровцы понесли значительные потери в людях и технике. К началу седьмого дня, видя, что план операции «Цитадель» не выполняется, весьма осторожный и очень осмотрительный в принятии решений генерал-полковник Вальтер Модель отдал приказ о приостановке действий по прорыву обороны советских войск.

Летний «блицкриг» 1943 года, когда немецкие танковые и моторизованные колонны рванулись к Курску с севера, был сорван неимоверными усилиями воинов 13-й и 70-й армий Центрального фронта. 12 июля 1943 года, когда сражение под Прохоровкой только начиналось, был уже предрешен исход всей битвы под Курском в целом. В этот день командующий 9-й армией Модель принимает трудное решение: он возвращает свои войска на исходный рубеж — левый берег реки Оки, к ее истокам.

После неудачных попыток прорваться к Курску с юга по кратчайшему пути, через Обоянь, 11 июля немецкое командование перенесло направление своего главного удара. Теперь враг стал стремиться захватить Прохоровку — важный узел дорог — и оттуда развернуть дальнейшее наступление на Курск. Но танковые сражения, громыхавшие в трех довольно далеко расположенных друг от друга местах — у Верхнопенья, под Прохоровкой и Шеино, — уже не имели для немцев большого значения, ибо общий план операции «Цитадель» — окружить и уничтожить советские войска, расположенные в районе Курска, — провалился. На южном фасе Курской дуги Манштейн еще продолжал сражаться, но скорее из-за собственных амбиций. Чуть позже, 17 июля, он с позволения Гитлера также примет решение остановить, а затем и отвести свои войска на исходные позиции.

Как известно, оборонительные операции нужны для того, чтобы затормозить наступление противника и выиграть время, необходимое для организации контрнаступления. Исходя из этого положения, Ставка Верховного Главнокомандования еще при организации и планировании обороны Курского выступа в марте 1943 года предусматривала переход в общее наступление войск левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов против группировки противника, действовавшей на Орловском плацдарме. Такой момент настал в конце первой декады июля.