* * *

— Всегда приятно, когда тебя куда-нибудь приглашают, — ответила Эйвери, просто чтобы взять себя в руки.

Однако скрыть свои чувства было намного проще, чем подавить их. И для нее стало настоящим откровением то, что такое простое прикосновение может вызвать у нее столь бурную реакцию. Маркус совсем легонько погладил ее кончиками пальцев, а она ощутила это так, словно тысячи крошечных молний пронзили ее кожу.

Да, определенно, Маркус Прайс чертовски опасен. Причем он не только грозит ее равновесию, но и яснее ясного представляет собой мужчину, вышедшего на охоту. Ни за что нельзя ослаблять оборону, а то мало ли на что он сможет ее уговорить.

Уже так давно никто не обращал на нее внимания просто ради нее самой, а не чтобы добиться чего-нибудь для себя. Хотя это никогда ее особо не волновало. У нее была пара близких друзей и множество знакомых, с которыми всегда можно было приятно провести время. Но после болезни и смерти отца Эйвери вдруг поняла, какой пустой и никчемной на самом деле стала ее жизнь. А еще она убедилась в том, что по-настоящему может положиться лишь на саму себя, если, конечно, останется верной себе.

И она говорила действительно то, что думала. Приятно, когда тебя куда-нибудь приглашают. Ведь до болезни отца ее приятели всегда звали ее с собой, а ее домашнее воспитание лишь усилило врожденную скромность, так что она всегда с радостью следовала за ними. Наверное, она так вела себя просто потому, что отчаянно хотела быть частью чего-нибудь, чего угодно, лишь бы чувствовать свою принадлежность. Но они просто ее использовали, и она им это позволяла, пытаясь убедить себя, что наслаждается глупыми однообразными вечеринками до утра, за которые, разумеется, платит только она.

При этих воспоминаниях Эйвери невольно почувствовала горечь во рту. Какой же наивной она когда-то была! Интересно, а Маркус чем-нибудь отличается от этих людей? Заставит ли он платить ее по счету? Ладно, поживем — увидим. В конце концов, он сразу же прямо заявил, зачем она ему понадобилась, так что не стоит обращать внимание на собственную дурацкую реакцию на его прикосновения и взгляды, ведь они сюда пришли вовсе не за этим. И Маркусу Прайсу придется сильно разочароваться, если он считает, что сможет уговорить ее хоть на что-нибудь, чего она сама не хочет.

Вот только, к немалому ее удивлению, Маркус оказался отличным собеседником, действительно разбирающимся в вопросах искусства. И она смогла по достоинству оценить его любовь к выбранной профессии и уверенность в собственном успехе, ведь он не просто хотел подняться по карьерной лестнице, а действительно любил и ценил те произведения искусства, с которыми ему доводилось работать.

Благодаря своему происхождению, Эйвери доводилось неоднократно сталкиваться как с людьми, глубоко ценившими картины, скульптуры и прочие произведения искусства, так и с теми, кто считал их лишь очередным выгодным вложением денег. И она уже давно научилась различать эти два типа людей. В отце уживались оба этих качества, и именно поэтому к нему так часто обращались различные люди, музеи и галереи с просьбой высказать свое мнение по различным вопросам и оценить некоторые произведения.

И Маркус в этом походил на ее отца. Он очень многое знал, тщательно обдумывал свои слова и при этом, что было хуже всего, еще и явно горел неподдельной страстью к искусству. Так что, когда они дошли до кофе и клубники со сливками, Эйвери вдруг поймала себя на том, что не хочет, чтобы этот вечер заканчивался.

В отличие от обычных ее кавалеров Маркус за весь ужин выпил лишь один бокал вина и, что было уж совсем необычно, не пытался напоить ее после того, как закончил пить сам. И самой большой неожиданностью стала его внимательность и обходительность, ведь после краткого телефонного разговора месяц назад и бесконечных звонков и писем, на которые она не отвечала, Эйвери представляла себе его как настырного и навязчивого. А он оказался совершенно не таким.

А когда Маркус уже попросил официанта принести счет, Эйвери вдруг поняла, что была бы рада познакомиться с ним при других обстоятельствах, при которых он бы не пытался раздобыть коллекцию ее покойного отца. И эта мысль ее резко отрезвила, ясно напомнив, что она пытается разглядеть за этим ужином то, чего там на самом деле нет, для Маркуса Прайса она всего лишь средство раздобыть желанную коллекцию. И не стоит об этом забывать.

Официант положил счет на стол, и Эйвери по привычке за ним потянулась, но рука Маркуса перехватила ее на полпути.

— И что ты, по-твоему, делаешь? — спросил он. Выглядел он одновременно озадаченно и уязвленно.

— А как это, по-твоему, выглядит? Разумеется, я хочу заплатить по счету.

И не надейся, — твердо возразил Маркус, отстраняя ее руку. — Просто не верится, как ты могла решить, будто я позвал тебя на ужин, рассчитывая, что ты заплатишь.

— Тогда давай заплатим пополам, ведь сегодня был такой замечательный вечер.

— Эйвери, я пригласил тебя в качестве моей гостьи. Да и в любом случае я никогда бы не стал ждать, чтобы ты платила по счету. — Маркус положил кредитку на стол и подозвал официанта.

— А, понятно. В конце концов, для тебя это лишь работа, — протянула Эйвери.

Маркус бросил на нее еще один взгляд, и теперь на его лице ясно читалось раздражение.

— Ты действительно так считаешь?

— А это не так?

— Начиналось все именно так, — признал Маркус, не сводя с нее взгляда.

Эйвери почувствовала, как в душе у нее расцветает надежда. Все так начиналось? А что теперь? Неужели его так же тянет к ней, как и ее к нему?

Но тут вернулся официант, и ей оставалось лишь молча смотреть, как Маркус ставит свою размашистую подпись на чеке и прибавляет чаевые наличными.

— Думаю, нам пора, — заметил Маркус, поднимаясь из-за стола.

И Эйвери сразу поняла, что нечаянно его обидела. А потом он обнял ее за талию и молча вывел из ресторана, не сказав ни единого слова, пока они ждали, чтобы им подогнали их машину. Затем Маркус любезно открыл дверцу, помог ей сесть и отвез домой. Но перед тем как выйти из машины, Эйвери повернулась к нему.

— Маркус, — начала она, — я не хотела тебя оскорбить.

И он ответил на ее взгляд, так что она смогла заметить ту секунду, когда его раздражение прошло. А потом он поднял руку и кончиками пальцев провел по ее щеке. И от этого легкого прикосновения ей захотелось большего. Захотелось его.

— Нет, это я виноват. Ведь ты права, у меня действительно были довольно прозаические мотивы, когда я приглашал тебя на ужин. Просто я тогда не думал, что из него выйдет нечто большее.

— Нечто большее?

— Да, — подтвердил он, придвигаясь к ней. — Это.

Рука, прикасавшаяся к ее щеке, перебралась на шею, а потом его губы мягко накрыли ее рот. И в эту самую секунду Эйвери глубоко вздохнула и сдалась. От этого нежного поцелуя, закончившегося чуть ли не раньше, чем он успел начаться, в ней проснулась целая буря чувств, а сердцу стало тесно в груди.