она сделает? Пошлет, попрет, а значит нужно сделать так, чтобы стала слушать. Терпеть не могу жалиться. Но тут так и будет. Расскажу ей почему женился на Владе.

— В любое да не в любое, — говорит недоразумение, отвлекая меня. — Я не хочу ковыряться в делах о краже консервации из погреба бабы Зины или людей прессовать лишь бы подбить статистику, чтобы на премию хватило.

Прошаренная. В смысле знакомая с системой изнутри. Знает о тухлой изнанке ментовских сериалов.

— А тебе стало быть громкие дела подавай с креслом и погонами в награду? — осведомляюсь не в силах сдержать насмешки.

Девица мерит меня тяжёлым взглядом.

— Я не дура. Знаю, что мягкие кресла заняты кровиночками да блатными с дутыми губами. Мне бы работу с шансом выбиться и обзавестись полезными знакомствами. Дальше я разберусь, освоюсь, вцеплюсь, если надо.

Она двигается поближе к столу.

— Павел Архипович, у вас же связи! — просит девчонка, добавив мольбы в голос. — Что вам стоит помочь хорошему человеку взамен на услугу?

Всё чего-то стоит. Все хорошее стоит денег, а возможности ещё больших денег. Потому что вырваться иной раз важнее, чем временно обогатиться. Но сейчас именно тот момент, когда нужно сделать, потому что нутро твердит, что дольше уж нельзя и сегодня последний день, когда можно сделать что-то.

— Звони Ветровой, — командую я, вытягивая смартфон из кармана джинсов. — Демонстрируй свои способности.

Она звонит Екатерине Сергеевне и вещает о каком-то Шанине. Мозгоклюе по всей видимости, но с хорошей мошной, раз та соглашается приехать немедлючи. Я во время спектакля набираю сообщение знакомому силовику, обязанному своим положением на службе.

— Все! Она скоро приедет. Теперь ваша очередь.

— Как тебя звать-величать, карьеристка, — спрашиваю я меж тем, продолжая тыкать в буковки. — Рекомендовать по внешности я тебя не могу.

— Это мизогиния в чистом виде — бурчит девушка, но быстро поправляется. — Валерия Валентиновна Черкасова.

Я заканчиваю переписку, поднимаюсь и подхожу к ней, положив смартфон на стол.

— Перепиши номер, феминистка. Человека зовут Волков Роман Георгиевич. Позвонишь и скажешь, что от меня.

— А он кто? — спрашивает девушка, взявшись за за свой гаджет. — Вы, кстати, так и не сказали зачем вам Катька.

Поздно опомнилась эта почти выпускница.

— Он начальник по собственной безопасности. Регалии и нашивки Георгиевича узнаешь самостоятельно. Что насчёт Катьки, то это не твое дело. Когда она приедет, то ты исчезнешь с горизонта, чтобы не совать свой нос в чужие трусы. Поняла?

Валерия Вороновна говорит "угу" и уходит звонить, оставляя меня в одиночестве.

Я думаю о том, какой будет встреча и надо признать, что волнуюсь. Бабочки в животе мечутся из стороны в сторону, предвкушая встречу с той, что когда-то создала их. Бабочки, млять! Их не было ещё позавчера.

— Ну всё-таки. Зачем она вам? Не убивать же вы ее собрались? Она что-то сказала вам, что не сбылось? Вы обещали мне помните?

— Не убивать, угомонись. Возвращать.

Последнее слово вырывается, как-то бездумно. Цель была совершенно иной — я хотел встретиться и поговорить. Хотел убедиться в том, что все прошло; что образ в моей голове это только образ; что у всего есть срок и у любви тоже.

— Не может быть.

— Что? Не встречала людей, что пытаются исправить ошибки?

— Нет. Не думала, что тот козел — это вы. Это правда вы? Вы бросили её? Правда, сбежали в день свадьбы? Женились на другой?

Смотрю на неё и не отвечаю, а Черкасову или, как там ее несёт.

— Не подумала бы. Если это так, то вы зря пришли. Ничего не выйдет в смысле. Она замуж выходит.

Так.

Очень интересно.

Не то, чтобы я думал, что Ветрова подастся в монахини, но уж как-то думал, что не захочет пробовать влезть в эту реку во второй раз.

— За кого?

— А какая разница? Вы же не можете знать всех?

— Имя, — командую я, проигнорировав замечание о том кого не знаю. Я или вспомню, или погуглю, или спрошу у тех, кто знает.

Секретарша называет фамилию, а у меня кровь кипит в жилах.

Хорошего женишка присмотрела себя Катюша — из числа моих друзей. Заменила и не каким-нибудь Васей! Да и Образцов тот еще гандон — ни разу не сказал о том, что женится, вообще, исчез с горизонта, списывая все на тотальную занятость в бизнесе, и на службе.

Мечусь по квартире, пытаясь совладать с противоречивыми эмоциями. Она имела право на всё после того, как я оставил ее, выбрав чужое счастье взамен своего. Но вот что мне не даёт покоя — когда это началось у них? Когда Образцов начал бросать удочки в ее сторону до или после случившегося? Когда забыл, что мы друзья? О том, что обязан мне? О том, что чужие бабы — это пустое место и звать их никак?

Ну так я напомню им обоим, что так не делается.

— А ты неплохо сохранилась, Ветрова — выдаю я, малость ошалев от того, как устроила нашу встречу старушка судьба.

Катька, если изменилась, то не в плане фигуры и не в том, что всегда восхищало меня в ней. Баб красивых, умных и гордых много, а красивых, умных, гордых и с чувством собственного достоинства, чтобы было комбо маловато. Все научились красиво раздеваться, а вот вести себя без одежды нет. Обязательно подводит что-то. Но только не у Ветровой. Умеет она быть естественной и завораживающей голышом, словно с ранних лет воспитывалась в борделе.

Прихожу в себя рядом с ней и вот в эту минуту понимаю, что абсолютно ничего не забыто и донестерпимо сильного хочется вернуть все обратно.

Плевать на Образцова.

Глава 4

— Не делай глупостей, — просит сестра, прежде чем посадить меня в такси.

— Это не глупости, а отношения, — возражаю я, касаясь ее щеки. — У тебя двое детей между прочим.

— То-то и оно, — отвечает она, послав мне воздушный поцелуй в открытое окно автомобиля.

Это в духе времени.

Я почти что не насилую себя, наступая на горло собственным убеждениям.

Костя показал себя с исключительно положительной стороны — он терпеливый, внимательный, чуткий и надёжный. Для меркантильных и практичных особ я бы добавила, что он состоятельный.

Минусы у него тоже есть — он долго остывает и, как на мой вкус, чересчур рьяно полагается на мнение матери.

— Гандон, — восклицаю я, вспомнив с чего начались наши отношения с Образцовым. — Извините, пожалуйста, это я не вам.

Я отворачиваюсь к окну, виновато улыбнувшись водителю, которому нахамила, сама того не желая.

Приехавший из