– Могу я быть до конца откровенным?

– Ради Бога, сколько угодно, – отозвался Митчел сиздевательской учтивостью.

– Я был крайне возмущен, нет, взбешен поведением твоихродителей, но когда твоя мать наняла пройдоху – адвоката, чтобы вытянуть у меняденьги и заставить воспитывать своего незаконного ребенка как истинногоУайатта, мое отвращение переросло в ненависть, и я был готов сделать все, что вмоих силах, лишь бы ей ничего не досталось. Все, что угодно. Можешь ты понятьмои чувства?

– Прекрасно.

– Если бы твоя мать просто хотела денег, чтобы воспитыватьсына и жить прилично, я мог бы ей посочувствовать, – добавил Сесил, и Оливиявпервые увидела нечто вроде удивления, промелькнувшего на замкнутом лицеМитчела. – Но в ней не было ни крошки материнского чувства. Главным для неебыли деньги и возможность находиться среди богатых людей. И она считала, чтодля ребенка этого тоже будет достаточно.

Сесил встал. Оливия заметила, что для этого ему пришлосьопереться обеими руками о столешницу, словно он был куда слабее, чем хотелпоказать.

– Ты был отпрыском безвольного непорядочного человека ихитрой, алчной маленькой потаскушки. Мне и в голову не приходило, что из тебямогло получиться что-то хорошее, но, как выяснилось, я ошибался. Кровь Уайаттовдала себя знать. Я любил твоего брата Уильяма, и он был хорошим мужем и отцом,но слишком мягкосердечным человеком. Кроме того, он, как и Эдвард, былполностью лишен честолюбия. Ты же, Митчел, унаследовал лучшие черты своихпредков. Я выбросил тебя в этот мир, не дав ничего, кроме образования ивозможности завести нужные связи. Ты же всего за десять лет создал впечатляющуюфинансовую империю, унаследовав способности от Уайаттов. Пусть ты не рос внашей семье, зато ты один из нас, – договорил Сесил, выжидающе поглядывая наМитчела.

Но тот, вместо того чтобы радоваться, явно развлекался.

– Должен ли я считать это комплиментом?

Брови Сесила сошлись вместе, но губы тут же приподнялись вдовольной улыбке.

– Разумеется, нет. Ты Уайатт, а Уайатты не ищут и ненуждаются в одобрении окружающих. – И, словно осознав, что он ничуть не смягчилвнука, Сесил сменил тактику: – И поскольку ты – Уайатт, должен понимать, кактрудно признать, что гордость и гнев много лет назад подтолкнули меня к роковойошибке – ошибке, за которую ты платил всю жизнь. Я не жду прощения, потому чтоУайатты не требуют простых извинений за то, что простить нельзя, а мне ужевосемьдесят лет, так что для покаяния осталось немного. Я тоже Уайатт, так чтоне могу просить прощения. Я могу просить только этого. – Старик вытянултрясущуюся руку: – Ты можешь пожать ее?

Оливия была тронута почти до слез, а мягкая нижняя губкаКэролайн подрагивала в ободряющей улыбке, но Митчел проигнорировал жест деда.

– Нет, пока не пойму, о чем мы сговариваемся.

– Сегодня мой восьмидесятый день рождения, – устало бросилСесил, убирая руку. – Я отвечаю за Оливию, Кэролайн и молодого Билли. Но когдауйду, за ними будет некому присмотреть. Я знаю, что Оливия неравнодушна к тебеи, вне всякого сомнения, считает союзником, поскольку вы оба проигнорировалимое требование припарковать машины на улице.

Митчел бросил удивленный взгляд на Оливию, и она вроде быразличила, как весело блеснули его глаза, прежде чем он вновь повернулся кСесилу.

– Я знаю также, что Уильям с первой встречи ощутилродственную связь с тобой, а наш Уильям прекрасно разбирался в людях. Кэролайни юный Билли говорят, что со времени исчезновения Уильяма ты проводишь с нимимного времени и, полагаю, сумел заслужить их расположение.

Сесил помолчал, но Митчел ничем не подтвердил и не опровергего слова, так что он снова протянул руку и очертя голову бросился вперед:

– Нравится тебе или нет, но ты мой внук. Мне, и особенно им,необходимо знать, готов ли ты принять эту роль и будешь ли заботиться о них,когда меня не станет. Итак, пожмем друг другу руки в знак согласия?

Оливии оставалось только удивляться, до чего же умно Сесилизложил свою просьбу. Значит, он делает это ради нее и Кэролайн?

Она страшно обрадовалась, когда Митчел, секундупоколебавшись, обменялся рукопожатием с дедом.

– Значит, это улажено, – буркнул Сесил, сбрасывая мантиюбеспомощной слабости, как плохо сидящий пиджак. – Оливия, Кэролайн, ведитеМитчела в гостиную и постарайтесь, чтобы он встретился со всеми нужными людьми.

– Ты не собираешься сделать что-то вроде объявления насчеттого, кто он и где был все это время?

– Разумеется, нет! Официальное объявление даст повод кдополнительным вопросам, на которые у меня нет ни малейшего желания отвечать. Яуже упомянул кое-кому, что Митчел был достаточно добр, чтобы на время оставитьсвой бизнес в Европе и провести несколько недель с нами. Ведите себя так,словно все давно знают, кто он. Собственно говоря, многие успели с нимпознакомиться раньше.

Вполне удовлетворенный исходом дела, Сесил шагнул к двери.

– И каким образом, спрашивается, я должна это сделать? –осведомилась Оливия.

Сесил раздраженно обернулся:

– Подходишь к очередной компании и говоришь: «Надеюсь, вывсе знакомы с Митчелом?» А когда кто-то говорит, что незнаком, изображайудивление. Остаток вечера они проведут, гадая, как и когда успели оскорбитьменя настолько, чтобы оказаться вне круга избранных.

Он снова пошел к двери, обернулся, и губы его тронулаковарная ухмылка.

– А еще лучше, подведи Митчела к кому-нибудь и начинай втаком роде: «Митчел, ты, конечно, помнишь такого-то и такого-то?» Они,разумеется, впервые его видят, но будут еще больше шокированы, если онпризнается, что никогда с ними не встречался. Это позволит Митчелу оказаться вболее выгодном положении. – С этими словами он наконец ушел.

Оливия украдкой глянула на Митчела, чтобы понять егореакцию, но тот пристально смотрел в спину деда, поэтому она сказала:

– У Сесила за пазухой полно таких утонченных, но ловкихтрюков.

– Сам Сесил полон...

Но, бросив взгляд на перепуганное лицо Оливии, Митчел осексяи прикусил губу. К счастью, Кэролайн вовремя вмешалась, пригасив остротумомента:

– Видите ли, я сегодня не в настроении вести светские беседыили отвечать на вопросы насчет Уильяма, тем более что ответов у меня нет. Я быпредпочла подождать здесь.

– Я провожу вас домой, – поспешно предложил Митчел, но онаулыбнулась и покачала головой:

– Сесил прав. Лучше представить вас сегодня всемприсутствующим, тем более что большинство приятелей Сесила уже здесь.