— Кстати, об архонах там практически ничего нет, — как бы невзначай обронил я.

— Там вообще много чего нет. Суть книги вовсе не в этом. А что бы ты хотел знать? — улыбнулась девушка.

— У нас тоже вырастут крылья? — тут же выпалил Терми.

— Нет, — Маэ покраснела и уставилась в пол. — Извините, это не от меня зависит. Крылья есть не у всех нас.

— Ты ни в чем не виновата, — улыбнулся я, подбадривая крылатую девушку.

— Но вы можете однажды стать архоном или серафимом, как я. Вместе с расой вы оба получите сферу Света. Синхронизация с ней будет помогать бороться с пустотой, и заодно сделает вас сильнее.

— А вылечиться от пустоты так можно? — с надеждой в голосе спросил друг.

— Вылечиться? От собственной стихии? — удивилась Маэ, но все же ответила. — Если вы имеете ввиду, отменить привязку к сфере, то нет. Это в принципе, невозможно, на сколько я знаю. Сфера — это составная часть твоей души, ее нельзя просто выбросить.

— Вообще-то, можно, — задумчиво потянул вор, и мы с архоном-серафимом уставились на него с одним на двоих застывшим в глазах вопросом. И пустотник продолжил. — Сменой расы можно отменить некоторые силы. К примеру, испив крови древних, что не обладали магическим талантом к твоей сфере по физиологии. Если бы архоном стала Мархи, она бы точно лишилась магии тьмы. К сожалению, это не относится к пустоте. Я пока не слышал об иммунных к ней существах.

Загоревшаяся было надежда тут же погасла. Разумеется, есть подвох. Всегда есть подвох.

— Дай свое описание архонов, — тихо попросил я Маэ.

По зажатой в руке книге о разумных расах Мельхиора, я почувствовал ее первое побуждение сделать вид, что она не поняла, о чем я. А еще я понял, что попал в точку. Всегда есть чертов подвох.

— Когда-то мы служили Свету и были связаны законно-добрым мировоззрением. Все архоны носят в себе частицу первородного света и являются чистыми созданиями…

— Штрафы и бонусы какие? — поторопил девушку вор, переходя к сути. В конце концов, приняв ее предложение, нам вряд ли удастся в ближайшее время вновь сменить расу.

— Защита от Света, повышение физических характеристик, рост, цвет волос и прочие мелочи. И… уязвимость к магии хаоса.

— Уязвимость? — я бы и не обратил внимание на последнюю часть ее фразы, если бы девушка сама неосознанно не выделила этот момент легкой паузой. Хаос, значит. Перед глазами всплыли искореженные тела монстров храма.

— Да, — Маэ бросила на меня мимолетный взгляд, после чего медленно перевела его вверх, под крышу теплицы.

По серафиме было видно, что рассказывать о подводных камнях ее предложения по смене расы она желанием не горит. Но и скрывать от нас тоже ничего не собирается. Я молча уставился на едва заметную вязь рун, украшавших все убежище архонки. Я и раньше замечал их, но принимал за элемент декорации. Серебристые символы вполне можно было принять за потертый орнамент какой-то народности.

— Это место запечатано. Представитель моей расы не может пересечь барьер.

— Иными словами, получив твою кровь и новое имя, мы навеки окажемся заперты, как ты?

— Я же говорила — мы могли бы вместе остаться здесь навсегда.

Подумать было над чем. И в то же время для себя выбор я уже сделал. Маэ, кем бы она не была, не способна полностью изгнать пустоту внутри меня, но вместе с самим этим местом, где все еще теплились остатки божественной Тишины и Покоя, боль, страх и кошмары, подбрасываемые проклятой стихией, становись заметно легче. Не исчезали, нет. Но за все время моего нахождения в убежище ангела, я еще ни на кого не набросился. И в ближайшее время точно не собираюсь.

Но остаться здесь, означало смириться со своим поражением. Оставить Ласку одну, отказавшись от всех своих клятв. Если я все брошу и останусь тут, не выйдет ли так, что всю свою оставшуюся вечность я проведу в сожалениях, что просто сдался, как трус и слабак? Считается, что нужно следовать зову своего сердца, но что, если делая так, ты вынужден обидеть не заслуживающее такого отношения существо?

Это случилось на десятый день нашего пребывания в убежище. С самого утра, если не с ночи, обильно шел снег. Белые пушистые мотыльки ниспадали с небес целыми хлопьями, грозя погрести под сугробами даже огромные окна замерзшей теплицы.

Фруктовый чай, заваренный из пока еще обширных запасов, тянулся горячим паром рядом с генератором. Вор спал беспробудным сном, подогнув под себя колени. Рядом сидела укутанная в одеяла сонная Маэ. Девушка обнимала себя крыльями, стараясь согреться. После сна внешний мир часто кажется холодным и негостеприимным. Внешний — это за пределами уютной постели.

Я молча протянул серафиме кружку ароматного напитка, повышавшего харизму на целых две единицы. С учетом того, насколько тяжело дается каждая единица характеристики и как много значит, это было существенным баффом. Кулинария становится серьезным способом усилить отряд перед сражением. На ровне с хорошим обкастом, не самыми дешевыми зельями и элитной амуницией.

— А ты ведь до сих пор так и не дал мне ответ, — вдруг вспомнила Маэ.

— С чего ты это вдруг? — спросил я, надеясь отсрочить разговор еще ненадолго и найти верную линию поведения.

— Сегодня я видела сон, — в голосе собеседницы послышались нотки серьезности и напряжения. Будто ей самой дико не хотелось начинать этот разговор. — Пророческий сон.

— Ты ведь говорила, что тебе доступно лишь прошлое и настоящее?

— Угу, — смутилась серафима. — Это мой первый такой сон.

— Ну так делись, — миролюбиво улыбнулся я. Не сколько из интереса, сколько из вежливости. Но когда слова уже прозвучали, по спине вдруг прошелся легкий озноб. С некоторых пор, я ненавижу пророчества.

Однако Маэ отрицательно замотала головой. При чем в ее жестах сквозила легкая нервозность, смешанная с решимостью. В конце концов победила воля, и девушка продолжила:

— Я видела великое зло, Сион. Древнее и ужасное. И ты был его правой рукой, — наконец сопроводила свои действия словами крылатая. — Тебе стоит остаться. Не только ради себя, но и ради мира вокруг. И… ради меня, Сион.

Окончание ее фразы стало для меня неожиданностью. Если это то, о чем я думаю, совесть будет мучать меня