и какое либо нужно мое мнение или разрешение, то это можно сделать особо, потому что не одно мое мнение или разрешение нужно для окончания этого дела, а нужно еще, как Вы и сами знаете, собрать еще великий Синедрион и предложить на рассуждение и разрешение оного слова новые или нововведенные и те, кои не вполне выражают русский текст. — Позаботьтесь о собрании таковых слов.

Впрочем, возвращаясь в Якутск, можно посетить некоторые церкви, как то: Устьмайскую, Амгинскую, Мечинскую и еще кой-какую. Но как это сделать? Певчих у меня нет никого, так что я, живя в Аяне, едва ли отслужу хотя в храмовой праздник, петь некому, впрочем, об этом я еще успею написать, потому что первый по Мае я не поеду.

Скучно здесь мне не будет потому, что много бумаг, но достанет ли глаз моих! и притом выдержит ли мое здоровье одну соленую рыбу — свежей здесь нет и достать негде. Одно средство — доставать с Нелькана. Но будет ли и там, и не встретится ли какого затруднения в доставке. Впрочем, если Господу угодно, то буду жив и здоров и на одной соленой рыбе, которой здесь тоже очень скудно, и которую я привез с собою с Амура.

Скажите от меня о. Димитриану большой поклон и спасибо еще большее. Пусть он будет уверен, что я до гроба не забуду его. На переезды его из дома в Якутск и на прожитие в Якутске выдайте ему денег от 50 до 100 р. Я хотел писать ему особо, да некогда.

Очень жалею, что я не могу исполнить Вашей просьбы касательно черносливу и шампанского, вероятно, мне привезут из Америки то и другое, приеду — поделюсь.

Дорогому и дражайшему моему Константину Андреевичу поклон, благословение и спасибо. Да воздаст ему Господь, постараюсь и я вознаградить его — непременно представлю его к ордену.

Поздравьте меня с внуком, родившимся 1-го августа, 2-го сентября он именинник, и в этот день мы отправились с Амура.

Что то наши певчие! идет ли дело на лад. Если из приезжих Камчатских и Американских наших найдутся голоса, то можно им быть в хоре и за то они получат жалованье.

Вполне сочувствую Вашей домашней горести, и всеусердно благодарю Господа, что он Вас видимо укрепляет. Сочувствуйте и мне. Несчастный сын мой Иннокентий, хотя и пишет, что он исправился, но трудно верится, тем более, что он надавал заемных писем на 600 р. в надежде на меня, впрочем, резоны похожи на основательные. При сем прилагаю 650 р., перешлите их по адресу, завернув в особый пакет, и заплатите что следует на почту — возвращусь и возвращу.

Скажите от меня поклон и благословение: Матвею Матвеевичу, — главе — Петру Федоровичу, Алексею Яковлевичу, Николаю Федоровичу и его собратиям и всем, кто спросит и также о. Николаю и о. смотрителю и прочим трудящимся в деле перевода Якутского.

Посылать деньги наличные я раздумал, потому что время поздается, быть может, они как-нибудь затеряются, а взыскать будет не с кого; разумеется, затеряются против желания того, с кем бы я послал их, и потому прошу Вас, если нет у Вас своих денег, то займите где-нибудь означенную сумму 650р. и пошлите при первой возможности. Приеду, заплачу тотчас же.

Познакомьтесь поближе с о. Арефою. По журналу его и по отзывам его знающих, он чудо человек — одна его слабость: небольшой запой.

Сейчас отправляется г. Буссе, и я решаюсь за ним ехать. На Зюкзюре, говорят, снегу нет, и поэтому я думаю оставить Аян. Но не знаю, как Бог исправит, а сегодня утром очень холодно.

Призывая на Вас благословение Божие и Его Всемогущую благодать, укрепляющую Вас в скорби Вашей, имею честь быть вседоброжелательным слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Сентября 19 дня. 1856. Аян.

Письмо 177

Мир и благословение от Господа Вам, возлюбленные мои о Господе, Вернгард Васильевич, родная моя кумушка и Васенька![18]

Да хранит и милует Вас Господь вовсе дни жизни Вашей!

По прибытии моем с Амура в Аян 12 сентября, в числе прочих получил я Ваше письмо от 7 июня, где Вы, Бернгард Васильевич, извещаете меня, между прочим, что Вы назначены Вице-губернатором в Астрахань. Искренно радуюсь я этому и тому, что Вы все живы и здоровы. Слава Богу! отвечаю Вам на последнее письмо Ваше.

Не Вы виноваты, что я не отвечал Вам на письмо Ваше, а я.

Первое письмо Ваше от июля прошлого года я получил еще до прибытия Николая Николаевича с Амура к нам в Якутск. Но медлил отвечать до прибытия его, дабы узнать лично от него о причине Вашего удаления из Сибири и, наконец, я узнал к прискорбию, а более к утешению моему. Его слова подтвердили слухи, какие до меня доходили о причине Вашего удаления — «прекрасный пол причиною, что Сибирь лишилась (а особенно Якутск лишился) Вас». Собственно же Вас и Вашей деятельности, усердия и службы и проч. Николай Николаевич по-прежнему нахвалиться Вами не мог. Это меня сугубо утешило и обрадовало. Значит Вы тот же ревностный и благонамеренный человек, что были и прежде. Значит и Н. Н. так же благонамерен и теперь любит Вас, как и прежде. Слава Богу!

Об Амуре я Вам не пишу ничего, скажу только, что Амур чудная река. Я с Айгуна плыл по нем совершенно один без всяких лоцманов и не видал никаких опасностей. Амур для нас то же, что для Европейцев Южная Америка или Соедин. Штаты. Весь излишек народонаселения в России давай на Амур, который в состоянии прокормить и обогатить миллионы. Николаевский пост есть самое худшее место по местности, но при всем том он лучше Аяна и след. Охотска и Гижиги и прочей гадости, а о местах, лежащих выше, и говорить нечего.

Письмо это я пишу из Аяна, где я невольно остаюсь в ожидании зимнего пути. В Якутске я буду не ранее декабря. На будущее лето собираюсь идти в Америку и пробыть там до предбудущего лета, а потом возвратиться в свой Якутск, а там! что Бог даст! зрение мое более и более тупеет.

Затем и паки призывая на Вас и на всю Вашу домашнюю церковь благословение Святой Троицы, имею честь быть с истинным уважением и искреннею любовью, пока могу понимать себя, Ваш вседоброжелательный слуга и богомолец

Иннокентий А. К.

Октября 2 дня. 1856 г. Аян.

Партикулярно

Письмо 178

Ваше Высокопревосходительство, Милостивый