Каждая их встреча делает его похожим на разъяренного бабуина, что не может здраво мыслить и горит только одним желанием, крушить все вокруг. А если это будет продолжаться ежедневно и будет мешать его учебе? Нет, он скорее позволит ей замерзнуть посреди дороги, в нескольких минутах езды от академии, чем лишится шанса получить диплом и поступить на службу в Трибунал.

— Если ты думала меня удивить, то у тебя получилось, — бросил ей Белорадов, разворачиваясь и собираясь вернуться за руль, — счастливо добраться до места на этих ходулях, рыжая.

Василиса, с круглыми от удивления глазами, рванула с места, пытаясь его остановить, но тут же, громко вскрикнув, упала обратно. Правая нога не слушалась свою хозяйку и отказывалась ей подчиняться, а острая боль отдавалась во всем теле.

— Это, между прочим, не ходули, а Кристиан Лабутен. А ты не можешь меня тут оставить! — чуть не плача, крикнула она ему вслед.

— Даже беспомощная, ты пытаешься качать права. Хочешь испытать, что я могу, а что нет?

— Я твоя сестра, Матвей…

— Я уже тебе говорил, и повторю еще раз — ты мне не сестра, — с губ Белорадова сорвался гортанный рык.

— Отлично, — не менее громко ответила ему Василиса, — вали на все четыре стороны. Пусть я замерзну до смерти, но оставлю послание для Вики и отца. Так и напишу на снегу — в моей смерти прошу винить Белорадова Матвея Дмитриевича! Это пятно на репутации тебе ни за что не смыть!

Остановившись рядом с водительской дверью, Матвей застыл на месте.

Нет, ее крики его никак не задели, лицо разъяренной богини не трогало, и на смешной план с прощальной запиской на снегу тоже было глубоко плевать. Но на слова о том, что чертовка может замерзнуть до смерти, его вторая сущность отреагировала совсем не так, как предполагалось. Никакой радости и веселья. Только яростное неприятие и неистовое желание защитить, которое никогда не было свойственно его мятежной натуре.

Какого хрена?

— Поднимайся и садись в машину, — коротко бросил он, проиграв финальную схватку с самим собой.

— Я не могу. Я, кажется, ногу вывихнула, — сейчас мелкая паршивка звучала даже жалобно, и это, почему-то злило Матвея еще сильнее.

Вернувшись к ней, он опустился на корточки, и дотронулся затянутыми в кожаные перчатки пальцами до изящной лодыжки, скрытой совсем неподходящей для такой погоды обувью.

— Ай, — вскрикнула Василиса и отодвинулась от него.

— Прекращай реветь.

— Я не реву, — ответила девушка, шмыгнув носом, — это просто дождь.

О том, что идет снег, а не дождь, Матвей говорить не стал. Подхватил ее под ноги и спину и резко поднялся.

Несмотря на свою не обделённую женственными формами фигуру, рыжая бестия практически ничего не весила, зато благоухала ароматом спелых вишен так, что во рту у Белорадова выступила слюна. Задержав дыхание, он дошел до пассажирской двери внедорожника, открыл ее и не церемонясь закинул девушку на сиденье. Затем сам сел за руль, коротко бросил «пристегнись» и рванул с места.

Работающая в салоне на всю мощь печка быстро согрела окоченевшую девушку. Уже через минуту она прекратила дрожать, откинулась на сиденье и положила ногу на ногу. Съехавший вверх подол короткого платья обнажил затянутое в черный капрон соблазнительное бедро, которое Матвей, будучи вполне живым мужчиной, не мог не удостоить мимолетным взглядом.

— Смотри не перевозбудись, я хочу доехать без дорожных происшествий, — заметив куда он пялился, пробормотала Василиса, одновременно пытаясь натянуть подол чуть ли не до колен. Естественно, у нее ничего не вышло, и, кажется, впервые в жизни ее белые щеки окрасил румянец стыда.

— В тебе нет ничего, способного меня возбудить. Испытывай свои чары на кровососах, — бросив в ее сторону откровенно-насмешливый взгляд, Матвей вернулся к дороге.

— Ты о ком? — нахмурила она брови.

Ответить Белорадов не успел. Впереди показались высоки башни замка Рэнвуд и главные ворота, до закрытия которых оставалось не больше минуты. Еще один рывок, и машина заехала на территорию.

Парковка была забита до отказа, но Матвей все же смог отыскать свободное место. Остановив машину, он вышел из нее, вновь открыл пассажирскую дверь, подхватил Василису на руки и направился ко входу, но и пары шагов сделать не успел, как перед ними нарисовался с перекошенной от ненависти физиономией Долгов.

— Почему ты с ним, Вась?

— Может, потому что ты, пиявка, не удосужился съездить за своей непутевой девицей в аэропорт, а она вляпалась в неприятности, еще и ногу вывихнула? — ответил вместо Васи Матвей.

— Это правда? — Михаль перевел взгляд на девушку.

— К сожалению, да, — протянула она, положив ладони на широкие плечи державшего ее на руках Белорадова, — и уж поверь, я бы больше обрадовалась быть спасенной стаей волков, чем одним этим здоровенным боровом. Но выбирать не приходилось. Так что прекрати сверлить меня обвиняющим взглядом, Михаль.

— Дай ее мне, я сам понесу, — парень протянул руки, но Матвей, сделав вид, что не заметил, прошел вперед.

— Она весит, как слон. Еще уронишь, задохлик, а меня крайним сделают, — не слушая гневных охов мелкой заразы и злобных ругательств Долгова, Матвей направился ко главному входу, а оттуда на второй этаж в приемную ректора, где собирался оставить свою ношу, взять расписание, и свалить куда подальше.

Кирилла Сергеевича Сломова в кабинете не наблюдалось. За его столом сидела Изольда Вячеславовна, преподаватель истории мировых войн, которая при виде странной троицы, — Белорадова, неизвестной девушки, которую тот держал на руках, и маячившего за их спинами Долгова, — поднялась и прошла вперед, показывая рукой на стоящий у стены диван.

— Что случилось, Матвей!

— У девушки с ногой проблема, помог дотащить. А вообще за расписанием зашел, — усадив Василису на диван, Белорадов отошел в сторону, наблюдая, как место рядом с ней тут же занял ее мерзкий дружок.

— Твое расписание я отдала Резнову, заберешь у него. А как вас зовут, милая леди? — молодая женщина, которой на вид не дашь и тридцати, поправила сползшие на нос очки, и уставилась на Ваську.

— Фролова Василиса. Зачислена на первый курс. И есть ли у вас тут врач? Или представления о медицине такие же средневековые, как этот замок? — Васька сама не понимала, зачем нарывается на неприятности и дерзит этой миниатюрной блондинке.

Ну в самом деле, разве ее касается теплый взгляд и тот фамильярный тон, с каким эта училка обращалась к ее сводному братцу.

— Ах, да. Кирилл Сергеевич предупредил перед отъездом. Ты одна из двух наших новеньких. Саша уже ознакомилась с правилами академии, и успела заселиться в приготовленную для вас комнату, а тебя мы ожидали немного раньше. Надеюсь, успеем, — Изольда даже вида не подала, что ее задели Васины слова.