Глава девятая. Куда подевался остальной лось?

Ну и ужин устроила бабушка! Булочки с молоком, фрикадельки с брусничным вареньем и кисель с сухариками. А Налле Лапсон получил целую банку меда в полное свое распоряжение. И занялся им так усердно, что несколько раз застревал мордой в банке, так что Лотте и трубачу приходилось его вытаскивать.

— Ешь прилично, Налле Лапсон, — сказала Лотта. — Имей в виду, мы теперь у бабушки, а тут полагается есть прилично. Разве тебе понравится, если бабушка застрянет носом в стакане с молоком? Или трубач макнет трубу в кисель?

Тут все засмеялись.

— Понимаете, я просто не привык к таким маленьким банкам, — сказал Налле Лапсон. — Собственно, я вообще к банкам не привык. Так что уж простите Налле Лапсона!

После ужина трубач засобирался в гостиницу, а бабушка и Лотта решили его проводить, а то вдруг заблудится.

— Но тебе, Налле Лапсон, лучше остаться дома, — сказала Лотта. — У тебя выдался тяжелый день, так что иди-ка ложись. К тому же тебе еще и года нет.

Налле Лапсона это немного задело, но спорить он не стал. А тут и бабушка принесла одну из дедушкиных ночных сорочек. Налле Лапсон сперва надел ее задом наперед, потом переоделся, после чего улегся на желтую тахту, и сверху его укрыли одеялом.

— Спокойной ночи, спокойной ночи, добрых снов, — пожелали ему бабушка, Лотта и трубач. И ушли.

Налле Лапсон лежал и щурился в потолок. Заснуть так рано просто невозможно. Спать не хотелось ни капельки. Да и бабушкин дом не помешало бы осмотреть — спокойно, пока никого нет.

Недолго думая Налле Лапсон слез с желтой тахты. Он отправился в гостиную и с восхищением уставился на большие лосиные рога, висевшие над дверью.

«Куда подевался остальной лось?» — задумался Налле Лапсон. Он вышел и проверил с другой стороны двери, но никакого лося там не было. Очень странно.

Качалка, о которой говорила Лотта, стояла в углу комнаты. Налле Лапсон забрался в нее и стал раскачиваться. Это было так весело, что он хохотал во весь голос. Пока качалка не перекувырнулась вместе с Налле Лапсоном.

Самое печальное, что кувыркнулся он на стол, на котором стояла ваза — вернее, больше уже не стояла. Потому что разлетелась на тысячу — не на тысячу, но на девятьсот осколков точно.

— Это возмутительно, — сказал Налле Лапсон. — Что же теперь делать?

И не придумал ничего лучше, как сгрести все осколки под шкаф. Потом поставил на место стол и качалку: теперь никто не найдет никаких следов аварии.

Вздохнув, Налле Лапсон отправился дальше по дому.

Он вошел в ванную.

Глава десятая. Налле Лапсон никогда больше не будет купаться

Вот где было интереснее всего!

Налле Лапсон повернул краны, и потекла вода. Скоро ванна наполнилась до краев.

— Почему бы не искупаться? — спросил себя Налле Лапсон.

Он снял ночную сорочку и осторожно залез в ванну — сперва одна лапа, потом другая. И совсем не холодно, просто замечательно! И он опустился в ванну целиком (без головы, разумеется). Вода хлынула через край прямо на пол. Тут Налле Лапсон обнаружил душ, и вот уж тут пошло веселье так веселье! Налле Лапсон поливал себя из душа что было силы, и вода из ванной растеклась ручьями по всему бабушкиному дому.

— НАЛЛЕ ЛАПСОН!

Голос был Лотты.

— ЧТО это ты тут устроил?

Лотта стояла в дверях ванной босиком, сняв туфли и чулки. А Налле Лапсон все блаженствовал под душем.

— Фу, какой нехороший медведь! Погляди, что ты наделал!

Налле Лапсон склонил голову набок.

— Сейчас же выключи душ, Налле Лапсон!

Налле Лапсон даже представить себе не мог, какой потоп он, оказывается, устроил. И вид у него сделался очень грустный.

— На́ тебе полотенце, — сказала Лотта. — Сперва сам вытрись, а потом поможешь мне вытереть пол.

— Кто же знал, что пол намокнет оттого, что ты просто пошел искупаться, — сказал Налле Лапсон.

— А ЭТО ЕЩЕ ЧТО?

Вытирая пол в гостиной, Лотта наткнулась на девятьсот острых осколков под шкафом.

— Даже и не знаю. — Налле Лапсон отвернулся. — Это качалка перевыкувырнулась…

— Фу, как стыдно, Налле Лапсон! — сказала Лотта.

— Боже мой, да ничего страшного, — сказала бабушка. — Это была недорогая ваза. Между прочим, не так-то легко быть медведем в таком маленьком помещении, где вечно что-нибудь стоит у тебя на дороге.

Рано утром в дверь бабушкиной спальни осторожно постучали.

— Войдите! —