Но Юрий Всеволодович не был категорически против идеи провозглашения себя базилевсом — плох тот князь, кто не хочет стать императором! Шутка, конечно, но ведь не случайно князья Владимира провозгласили себя Великими — амбиции лидеров, а то и собирателей Руси у них были всегда. Конечно, хорошо бы в базилевсы было двинуть кого помоложе да порешительнее — но тут именно старшинство Юрия вышло на первый план… И все же он согласился, выслушав воеводу Еремея Глебовича и старшего сына Всеволода, нагнавших на князя жути о возможностях и многочисленности татар! И уступив главному логичному аргументу, именно мной вложенному в уста правителя Рязани — Русь выстоит, только объединившись…

Однако даже после провозглашения новоявленного, «русского» базилевса, все зависело от его младшего брата. Откажись Ярослав присягнуть, откажись привести Новгород под руку Владимира — и все «царство» наше состояло бы из зимой сложившего союза двух княжеств, чью боевую мощь УЖЕ подорвал первый удар Батыя. Н-да… Пожалуй, это было самое «узкое» место моего плана — окажись Ярослав честолюбцем, готовым бороться за свою гордость даже перед лицом смертельной опасности в лице татар (а что, Даниил Галицкий, Михаил Черниговский и иже с ними так и поступили), и вся моя задумка посыпалась бы, словно карточный домик. Но на первое, личное послание старшего брата, младший ответил согласием — и вот с этого момента интрига и закрутилась…

Итак, совсем недавно получивший «официальный запрос» от Юрия с требованием ему присягнуть, Ярослав Всеволодович во всеуслышание возмутился притязанием «зарвавшегося» владимирского князя! И тогда свежеиспеченный император во главе личной дружины двинулся к Торжку. Собственно, сил у него немного, не более трех тысяч воев — большая же часть ратников собраны сейчас как раз в Рязанском княжестве и в Нижнем Новгороде. Там, где ожидается возможный удар татар, и где активно готовятся его остановить — вмораживают рогатки в речной лед, усеивают его «чесноком», перекрывают дороги-зимники со стороны степи и Булгарии засеками, и также засыпают «железными рогульками». Жителей приграничья массово переселяют в посады крупных городов, а стены и валы порубежных крепостей заливают водой, чтобы покрыть их толстой ледяной коркой… Кузнецы без устали куют топоры, шлемы и стальные умбоны для щитов ополченцев, а последних старательно готовят в обоих княжествах. В Рязани и Муроме налаживают также производство моих «станковых стрелометов», а в Чернигов отправился Коловрат с задачей подкупом или даже силой сманить мастеров, способных собирать настоящие пороки-камнеметы.

На обратном же пути Евпатий должен заехать в Новгород-Северский: его правитель Мстислав Глебович, единственный из всех князей северской земли пришел на помощь Чернигову во время осады его монголами в 1239 году. И к слову, нанес мощный деблокирующий удар, который татары с трудом отразили — сеча там была лютая… Храбрый воин пал в битве вместе с другими ратниками, сражаясь до конца — и это, пожалуй, лучшая характеристика нашего будущего союзника! Которому предложат помощь с вокняжением в Чернигове в обмен на присягу базилевсу и реальную помощь в борьбе с татарами… Собственно говоря, если мне не изменяет память, Мстислав и так предпринял попытку занять стольный град княжества, после того как его двоюродный брат, Михаил Всеволодович (тот самый, что прокатил рязанцев с помощью против Батыя), занял освободившийся престол Киева. Вот только Мстислава Глебовича он из города выгнал, пожадничал — а после бросил на произвол судьбы и Чернигов, и Киев, трусливо бежав в Венгрию спасать собственную жизнь… Наверное, где-то в глубине души это малодушие терзало его сердце всю оставшуюся жизнь — не иначе поэтому, когда зашел вопрос о преклонении перед языческими идолами в ставке Батыя, Михаил Черниговский нашел в себе силы сказать «нет» и принять мученическую кончину. Как по мне, он сознательно пошел на смерть, искупая прежние грехи кровью — в буквальном смысле…

Но пока что Михаил Всеволодович далек от совершения духовных подвигов, и как союзник совершенно бесполезен. Он скорее позволит пролиться крови русичей, чем уступит и присягнет Юрию — а вот его двоюродный брат гораздо более перспективен! Таким образом, все необходимое и все в принципе возможное для отражения нового удара татар нами уже сделано. Коли решатся поганые атаковать зимой — что же, их встретят многочисленные засады небольших групп лучников, уходящих от преследования на лыжах, и подготовленные к осаде крепости с сильными гарнизонами. А пока осажденные выигрывают время, князья успеют объявить новый сбор ополчения… Кроме того, очередной удар Батыя не должен стать для русичей неожиданностью — в разоренный монголами Булгар направлено множество лазутчиков из числа беженцев, нашедших приют на Руси. Беженцев, чьи семьи отныне примут на полное обеспечение князей — они не будут ни в чем нуждаться даже в случае гибели наших добровольцев-разведчиков, вернувшихся на свою Родину… Наконец, во Владимире готовится первое посольство в землю зихов, к царю Тукару — оно отправится в путь, как только на реках сойдет лёд и Дон станет судоходным. Посольство станет первой «ласточкой» — наши посланники сообщат царю о возможном ударе поганых, предложат союз и помощь в борьбе с общим врагом. А в числе даров зихам будут предоставлены мастера, умеющие строить мои мобильные «станковые стрелометы». Заодно будет уточнено и общее положение дел в охваченной междоусобной брани Алании, и прощупана почва на предмет помощи Тукара одному из сыновей базилевса Юрия, являющихся по бабке также и претендентами на престол распавшегося царства Ясов…

Но это все касается монголов и противодействия их возможному удару — однако именно сейчас, с началом таяния снегов и скорым всеобщим бездорожьем, мы имеем солидную фору во времени, на период которой я должен успеть создать коалицию из шведов и крестоносцев. Ведь когда дороги высохнут, из Новгорода на Торжок двинется крупная рать возмущенных новгородцев во главе с не менее «возмущенным» Ярославом Всеволодовичем… Бьюсь об заклад, что подконтрольное местным «олигархам» вече гораздо быстрее и единодушнее проголосовало за то, чтобы биться с единоверцами и собратьями по крови за пограничный город княжества, чем выступить вместе с ними против язычников-монгол…

Да и шут с ними. Власть купеческой верхушки и выборных посадников в Новгороде, преследующих исключительно свои интересы, скоро канет в лету. Потому как только новгородская рать скроется из вида, Александр внезапно схватит посадника и наиболее одиозных представителей купечества, пытающихся выступать против князя! А как только город забурлит и начнет требовать их выдачи, княжич покинет его пределы с личной дружиной и боевыми отрядами верных бояр. И только они уйдут, как наши люди начнут сеять панические слухи о том, что «вот-вот на Неве высадятся шведы и пойдут на оставшийся без защитников Новгород» да что «с запада в пределы княжества вторглись крестоносцы»! Поначалу эти слухи будут пугать только самых малодушных, но когда они получат реальное подтверждение… Для новгородской вольницы это станет отрезвляющим ледяным душем — также, как и в реальной истории.

Александр, впрочем, уйдет недалеко — в Ладогу. Где местный воевода заранее соберет ратников и ополчение, и куда князь Ярослав заранее отправит верных лично ему и сыну дружинников из Переяславля-Залесского и Суздаля. Таким образом, под началом княжича окажется сил даже больше, чем у него было в реальной истории перед Невской битвой… Сторожи из местной ижоры будут своевременно предупреждены о скором появлении свеев, также выделят своих лучших воинов княжичу — и ярл Биргер, которого мне еще только предстоит подтолкнуть напасть на Новгород, будет разбит, едва только вступив на русскую землю!