– Кто еще хочет поговорить о том, что было? Может ты? – Ниялль подошел вплотную к здаровенному викингу, который был на голову выше него самого. – Ты… есть желание поговорить о том, что случилось? Давай же… шепни мне на ушко… не стесняйся!

Викинг сделал шаг назад и опустил голову. Все стояли в полной тишине. Слышно было только, как кровь хлещет из груди убитого мужчины.

– Отлично! – Ниялль улыбнулся и как ни в чем небывало пошел дальше! – за мной мужики! Дом рядом! Кто там последний? Вы двое! Выбросьте убитого со скалы, закидайте камнями и за мной! Песню споем? Нет?

Отряд явно не хотел петь. Все просто, молча, шли за Нияллем. Даже Хакон, тот, кто был готов биться с ним на судне, теперь, молча с презрением и страхом, плелся позади.

У камня, где казнят провинившихся, к одному столбу, вывернув руки, привязали Адалу и воина. Обоих ждет суд. Не меньше пяти сотен местных жителей стянулись поглазеть на это зрелище. Холод отступил и на улице вполне можно находиться даже ребятне.

– Все замолчите! Конунг Ёдур скажет слово обвиняемым! – закричал хиленький прислужник дома вождя. Мгновенно, народ замолк и люди уставились на конунга. Тот вышел из своего дома в искусно выделанной волчьей шкуре и медленно прошелся к обвиняемым. По правилам проведения судов, он обязан высказать обвинения и опросить свидетелей. Но Ёдур нервно прошелся туда-сюда и зашел обратно в свой дом, за его спиной как послушные псы следовали братья Торгисл и Торвар. Люди, не поняв, что происходит стали перешептываться.

– А суд? – крикнул вслед конунгу один из местных стариков. – Суд то будет??

Конунг обернулся, плюнул перед людьми и удалился. Через пять минут оттуда вышел все тот же хиленький прислужник.

– По воле великого вождя, вашего конунга Ёдура, признать виновными обвиняемых! Смерть обоим!

Народ наперебой закричал «Как смерть?» – «Так нельзя! Это не по правилам!» – «Не нужен нам такой конунг! Судите по-честному» – но как только из дома Ёдура вышли Торгисл и Торвар, все тут же замолкли. Братья спокойно прошли к столбу, на котором были привязаны обвиняемые. Торгисл повернулся к своему брату.

– Девку?

– Забирай! – улыбнулся Торвар и достал свой топор. – А я возьму вонючего!

Братья ухмыльнулись и обрезали веревки у виновных.

– Бегите… Ну же. – Торгисл мягко улыбнулся, но его улыбка на отвратительном бородатом лице не внушала доверия.

– Ну… давайте! – подхватил его братец и махнул рукой в сторону гор. – Добежите до гор и вы свободны!

Адала, что есть сил, бросилась бежать в горы. Ей в голову только успела придти фраза «Только не оглядываться» как резкая боль пронзила все ее тело. Сначала она почувствала боль в спине, потом, уже падая на бегу, она ощутила сильное жжение по всему телу. Истошный крик вырвался из груди, и Адала замертво слетела со скалы. Люди ошарашенно смотрели на всю эту картину и панический ужас охватил местных жителей. Конечно, за долгую жизнь каждый из северян повидал разные смерти, но та общая атмосфера, что творилась здесь сейчас, казалась особенно ужасной.

Мужчина, очередь которого бежать следом за Адалой, увидев, чем обернулась попытка девушки спасти свою жизнь, решил не испытывать судьбу и попытался выхватить у Торвара его топор. Но тот, обученный здоровяк, мягко ушел вбок и жестко впечатал мужчину в столб. Одним резким ударом он сломал ему кадык и воин задыхаясь, упал на землю.

– Ааааааа… Боги! Я же не хотел тебя сразу убивать! – Торвар иронически изобразил обиду и обратился к брату, – ну почему же все так плохо то? Не везет нам брат. Пойдем, выпьем!

– Пойдем! – Торгисл повернулся к людям. – Что встали? Пошли все по домам. Или кто вслед за этими хочет?

Люди молча повернулись, кто то в страхе, кто просто, не поняв, что произошло, и стали разбредаться. Закатное солнце упало за море, и стало совсем темно.

Астрид устроила себе временный ночлег в заброшенном домике из бревна высоко в горах. Когда то здесь жили пастухи, что приглядывали за стадами. Много лет пастбище находится в запустении и сюда редко заглядывают люди. В сильные морозы жители Йорвика вообще предпочитают отсиживаться дома, а не бегать лишний раз по горам.

В домике, где Астрид остановилась, есть небольшая печь, старый стол и два пня, на которых можно сидеть. Здесь же есть немного убранства: грязные тряпки и соломенный лежак. Девушка усердно привела все в порядок и весь вечер носила палки и прутья к дому. Наверное, ей хватит дров на пару дней, для поддержки тепла, этого достаточно, чтобы придти в себя и подумать, что делать дальше. Астрид нашла под соломой старые засохшие лепешки, а за домом под грудой камней мешок овса. Уже, будучи опытной, она согрела себе воды с можжевельником, прекрасный витаминный напиток для поднятия настроения. Девушка то и дело пугалась от каждого звука, ей все время казалось, что кто-то сейчас обязательно сюда придет.

Когда закатное солнце упало за небосвод, Астрид взяла с собой кусок лепешки и отправилась к заливу. До него здесь совсем близко. Она прошла по краю обрыва и уселась на камень. Северный ветер легко играет рыжими волосами, метает их из стороны в сторону, смеется на ухо и завывает непонятные песни. Астрид поднесла к губам лепешку и уже собиралась откусить кусок, как увидела внизу у залива тело мужчины, которое, не шевелясь, лежало на льду. Она сначала испугалась, ей стало страшно, но тут же в голове мелькнула мысль, что это мог быть кто-то с драккаров, разбившихся где-то здесь и Астрид решила спуститься вниз и посмотреть, вдруг кому то нужна помощь.

– Вы живы? – Астрид остановилась в десяти шагах от человека и метнула в него небольшой камушек, – Все в порядке? – и вдруг ей стало так стыдно от того, что она задала столь глупый вопрос. Разве может быть все в порядке с человеком, который лежит на льду без чувств. А быть может, он вообще мертв? От этих мыслей Астрид стало страшно, но все же она решительно подошла к мужчине. Это был Паль, сын конунга Едура. Девушка знала его в лицо, неудивительно, ведь она прислуживала в его доме, занимаясь уборкой. В воде, около него, от каждой волны ударяясь об лед, плавала большая бочка. Обычно в таких бочках викинги привозят еду и напитки из далеких земель. Однажды, когда Астрид была совсем маленькой, ее отец Сокнхейд, привез такую же бочку с непонятным напитком из очередного набега. Толпа здоровенных мужиков выпили ее за одну ночь и несколько дней подряд ходили опьяненные по городу, не в состоянии, что-либо понять. После, еще несколько недель, они мучались от страшных болей и рвоты. Один викинг умер в сильных судорогах. К счастью сам Сокнхейд не пил из бочки, потому что был с семьей.

Астрид перевернула Паля на спину. Он был синий, глаза закрыты, а на голове виднелась огромная вмятина от удара. Топор Хакона скользнул по черепу, не проломив его, но при этом порвав огромный кусок кожи. Это выглядит крайне ужасно. От большой кровопотери Паль посинел и не было никаких признаков жизни. Астрид посмотрела на бочку, от нее по льду до места, где лежит Паль, тянулась широкая протертая полоса. У девушки в голове мелькнула мысль, что возможно, он уцепился за нее и она принесла его к берегу. Астрид отстегнула поясной ремень на мокрой шкуре Паля и просунула свою руку к его груди. Она положила ее на сердце и стала ждать. Редкие удары биения сердца чувствовались с трудом, казалось, что их вовсе нет.