Выехали мы позже, чем мне хотелось бы, но все же раньше, чем планировали вчера. Мне было неудобно перед Кирьяновыми за спешку, они радовались этой поездке, особенно малыши, но делать нечего — так было надо.

Мальчишки, быстро потеряв интерес к созерцанию однообразных зимних пейзажей за окнами машины, открыли на заднем сиденье боевые действия, используя в качестве границ суверенных территорий материнские колени, Владимир сидел рядом со мной и слушал новости, транслируемые по приемнику, а я управляла машиной, сосредоточившись на дороге, перегороженной кое-где небольшими снежными заносами.

Нет, я не ломала голову над звонком Веры Филипповой, я приняла его как факт, как обстоятельство, оживляющее дело. Ни к чему страдать над вопросами, ответов на которые не отыскать от нехватки информации.

Утро разгоралось, неся с собой солнце и легкий, веселый морозец.

Вдалеке от дороги, на отлогом пригорке, открылись взгляду гроздья крохотных от расстояния домишек с занесенными крышами. Кое-где над ними поднимались вверх столбики дыма. Люди печи топят. Проехали укатанный до блеска проселок, ведущий в ту сторону.

Нина откуда-то достала пластиковую бутылку со свежезаваренным чаем, зашуршала пакетами, и возня сзади затихла.

— Володя, место то самое?

Он глянул на деревеньку, прикинул что-то про себя.

— Да, Нинок, оно. Повернулся ко мне:

— В этой деревне у мужа Нинкиной подруги родители живут. Как ее звать? Наталья. В начале лета повезла Наталья сына к свекрам, на козье молоко. Оставила. Не в первый раз, дело проверенное, а он там через две недели клад нашел, в лесочке. Что? У пруда? Ну пусть у пруда.

Дело было так. Ушел этот оболтус к своим местным друзьям из избы с утра пораньше, а к обеду не вернулся. Дед с бабкой суетиться начали, по соседям забегали. Что? Опять не так? Ну рассказывай сама, а я уточню потом.

Нина охотно взяла на себя инициативу:

— Девять лет мальчишке, в третий класс перешел. Наташка его в деревню забросила, а сама ремонтом занялась дома.

— Да ты к делу давай! — перебил ее Владимир. — Она сейчас сообщит, кем ее Наташа работает и сколько получает!

— Вы рассказывать-то будете? — прервала я начинающуюся перепалку.

— Денис действительно с утра ушел, сказал, что на пруд собирается, купаться, и чтоб к обеду его не ждали. Его и не ждали, а он вернулся. Молчаливый такой, таинственный! Бабка его за стол усадила, подала что у нее было, присмотрелась и ахнула! На шее у мальчишки цепь золотая в палец толщиной, с крестом! Я и тебе, говорит, бабанька, подарок принес, и деду тоже! У деда с бабкой глаза повылезали, когда увидели, чем у него карманы набиты. Оказывается, купались они с дружком и нашли в камышах сумку. Ногами нащупали, на дне, в грязи притопленную. Еле выволокли — для веса в ней еще булыжник здоровенный был. Взяли себе из нее понемногу, что понравилось, а остальное под деревом в землю зарыли, как пираты поступали.

Дед с бабкой кинулись было к родителям Денискиного дружка, глядь, а те сами навстречу по улице чешут.

Золото вырыли, вымыли, разложили на полу, на газетке, и собрали совет. Хоть и выпили во время него для ясности, но решили все же по-деревенски здраво, что, во-первых, такое количество, да в одном месте, да еще спрятанное в воду — это, ой, неспроста. А раз так, то и не к добру. Во-вторых, что со всем этим делать? В городе в скупку отнести? Там спросят, где взяли. Ларечникам по частям продавать постепенно? Так это в городе жить надо, иначе не управишься. В-третьих, а может, грабленое золото-то, может, кровь на нем? Попадешься с продажей — на тебя же и навесят. Кто же сказочке поверит, что клад нашли! Короче говоря, сдали все это властям, к величайшему огорчению мальчишек. Деревенские потом долго гадали — откуда сумка в пруду взялась? И милиция ничего не поняла. Да, Вов?

Володя покачал головой:

— Дело о клещиховском золоте, так его называли между собой. По инстанциям поднялось оно быстро, дошло до областной прокуратуры и там осело.

Уж больно значительная сумма получалась даже просто с количества металла. В сумке его было около четырех килограммов, если мне память не изменяет. Экспертиза установила примерное время пребывания этого груза в воде. Стали смотреть, что произошло странного в деревне близко к этому сроку. Выяснилось — да, было, убийство деда одного одинокого. Жил-был старик, никого не трогал, никого не обижал. В огороде копался, рыбку для кота в пруду ловил и в ус не дул. Но с некоторых пор повадился к нему из Тарасова, это за тридевять земель, заметьте, один крутой бизнесмен, делающий деньги на перепродаже маковой соломки. Ездил, ездил, да и пришиб деда. Как вырвавшийся на улицу цепной пес. За что и посадили его. На следствии объяснялся: мол, под «дурью» был, не знал, что творит.

Теперь, с находкой золота, мотив убийства прорисовался. Может, дед являлся хранителем его сбережений, да не удержался, себе взять захотел, спрятал на дне в камышах? Съездили к тому гангстеру в зону, спросили. Отказался, глаза вылупил: вы что, мол! На том все и кончилось.

«Плохо кончилось! — подумала я про себя. — Ни за что бы на этом не остановилась, будь у меня в руках это золото». Быстро прикинула — есть несколько вариантов действий, и один из них представился мне наиболее перспективным. Его детали сами начали поступать в голову, будто книгу листала. Увлечься как следует помешал Володя:

— А у тебя на памяти есть что-нибудь подобное?

— Я сейчас тоже клад ищу. Сбережения, как ты выразился. Заначку одного покойника, хранящуюся в неизвестном для всех месте. Чем не клад?

— Романтика! — бурчит Володя. — Клад, покойник, частный сыск, звонки по вечерам, после которых надо мчаться сломя голову, как «Скорая помощь» на вызов.

— Вчера звонила дочка покойника, чью заначку надо разыскать. Рэкетиры за дочку взялись, и, похоже, всерьез.

— Вот, плюс ко всему еще и разбойники, — смеется Володя, — я ж говорю — романтика!

Помолчал, подумал, сделал вывод:

— Видно, та еще семейка. Да?

Я отвела взгляд от дороги, глянула вопросительно.

— Разбойники наши впустую не работают, — пояснил он, — вхолостую усилия не тратят. Значит, папаша и нажил, и оставил после себя достаточно, чтобы заинтересовать их.

— Значит, так, — согласилась я. — Но дочка всегда была в стороне от его дел, а умер он внезапно. Чем ей расплачиваться — ума не приложу.

— Кладом и расплатится. Возьмет из него и отдаст.

— Его еще найти надо!

— Ситуация! — трет Володя небритый подбородок. — Горячая ситуация-то!

— Да. Со вчерашнего вечера, — соглашаюсь, — а до этого все мирно было. Видишь ли, незадолго до убийства ее папаши и ограбления их квартиры…

— Погоди! — Володя закрыл глаза и положил ладонь на мое плечо. — Тут целый букет, икебана, а? Убийство и ограбление недавно произошли?