— Товарищество с ограниченной ответственностью «Изюм». Председатель — Жуков Валерий, это его телефон. Если ты правильно назвала район, где жил Филиппов, то Жуков, если захочет, сможет принять решение по рэкету его дочки. Представляясь там, упомяни мою фамилию, она Жукову хорошо известна.

Я поцеловала Володю за эту услугу. Благо Нины поблизости уже не было.

Я заехала домой, переоделась и привела себя в порядок. Затем, вместо того чтобы подготовиться, хотя бы в общем, к встрече с неведомым мне пока председателем ТОО «Изюм», я, под сигарету, погрузилась в размышления о везении и случайностях. Логическим завершением этих умствований стали гадальные кости — средство, к которому я прибегаю в ответственных моментах своего существования, когда требуется принимать решения, влияющие на мои действия в ближайшее время.

Я не утверждаю, что открыла в гадальных костях универсального оракула, дающего надежные рекомендации для любых жизненных ситуаций, напротив, человеку, лишенному способности активно пользоваться собственным умом, когда это необходимо, я не советовала бы заниматься гаданием вообще, в любой его форме. Но в условиях, когда принятие решения связано с осознанием его ответственности, даже самый деятельный ум приходит в состояние легкого ступора и начинаются колебания. Порождаемая ими нерешительность мешает жить. Гадание в этом случае помогает выбрать вариант поведения, наиболее подходящий к случаю.

Из замшевого мешочка выкатились на ладонь три костяных двенадцатигранника с числами на каждой плоскости.

Количество возможных числовых сочетаний при гадании на костях очень велико, но я помню значения большинства из них. Практика.

8+18+25 — «Помогая блуждающим в лабиринте неудач, вы закладываете основы своих будущих успехов».

Вот так емко! Здесь и совет, и оценка, и возможное вознаграждение. Все сразу.

И разве можно утверждать, что это не относится к случившемуся с Верой Филипповой? Если и были у меня сомнения относительно помощи ей, в конце концов за это мне никто не заплатит, у меня задача иная, то сейчас от них не осталось следа. В первом приближении вознаграждением мне будет ее благодарное расположение, а это, имея в виду возможность того, что касса покойного Аркадия находится в ее руках, не так уж мало.

Правление ТОО «Изюм» находилось в цокольном этаже хрущевской пятиэтажки, рядом с громадой районного универсама, в конце проходящей через центр города улицы. Неподалеку от входа в эту контору, обозначенного навесом, подпираемым столбиками и скромной, едва различимой с проезжей части улицы табличкой, у торца дома расположился небольшой полудикий базарчик — смесь коммерческо-ларечного великолепия с молочным, пирожковым и семечково-сигаретным бизнесом местных жителей. Место людное, но не деловое. Одно из двух: или фирма, расположившаяся здесь офисом, едва сводит концы с концами, или деятельность ее не зависит от вопросов престижа. Впрочем, мне это безразлично.

Машина, припаркованная на широкой кочковатой обочине, никому не мешала, и я уже готова была ее покинуть, когда с другой стороны несильно стукнули в дверцу и кто-то попросил приглушенным голосом:

— Таньк, пусти погреться!

В окошко заглядывала заросшая по самые глаза седой щетиной физиономия с надвинутой на лоб шапкой, состоянием своим напоминавшая о содержимом мусорных баков. Я выбралась из машины, выпрямилась, через ее верх разглядывая подошедшего, готовая послать его куда подальше.

— Я серьезно, Тань! Замерз что-то сегодня, а деться некуда. Я не испачкаю, не думай, на мне все чистое.

Я узнала его. Венчик. Вениамин Аякс. «Веселый бомжуха» — так он себя называет. Да что-то невесел он сегодня.

— Садись, Венчик!

Он, пыхтя от нетерпения, ввалился в салон, поспешно захлопнул дверь. Взялся за шапку, снимая, провел ею по лицу.

— У-ух, хорошо! Тут хоть ветра нет! Я завела двигатель, включила печку — теплый воздух пошел на его обутые в рваные постолы ноги. Он, скособочась, смотрел на меня слезящимися умными глазами.

— Здравствуй, Таня! Какая ты сейчас красавица! Как у тебя здесь хорошо, тепло и пахнет приятно!

Знаю его давно. Иногда, когда не спешу и он не в балагурном настроении, удаются нам интересные беседы. Человек он необычный, со своей бом-жовой философией. Кроме того, обитая в слоях мне недоступных, бескорыстно, бывает, делится со мной слухами и новостями оттуда.

— Аякс, ты что, сменил район обитания? Это место в твою территорию не входило.

— Я свободный человек. Где хочу, там и гуляю.

Он покрутил замерзшими пальцами у решеточки на панели, откуда дуло теплом, сильно потер ладонь о ладонь.

— Что-то не ту погоду ты выбрал для прогулки.

Одет и впрямь он был чище обычного, но и легче поэтому. Последний раз я видела его в бараньем кожушке, зашитом под мышкой тонкой веревочкой, в этой же шапке и обрезанных валенках. Причем весь в целом он производил впечатление собранного в ком коврика, о который тщательно вытерли ноги только что выбравшиеся из болота люди. Тогда он был грязен, весел и болтлив. Сейчас он относительно чист и серьезен до немногословности.

— Я здесь спичками торгую. — Он достал из-за пазухи бумажную упаковку. — Вот и оделся, чтобы люди не шарахались. Да не по погоде, видать. А тебя каким ветром?

Он улыбнулся, и в его глазах на секунду загорелись обыкновенные для него лукавые искорки.

— Красавица ты моя! — преодолел свою мерзлую унылость и опять посерьезнел, почти замкнулся.

— Мне вот сюда, — кивнула я на вход в контору Жукова.

Аякс облизнулся по-звериному и, отвернувшись, невнятно проговорил:

— Танюх, не ходи туда, не надо, как друг советую. Не шучу нисколько. Веришь, нет?

— В чем дело, Вениамин?

— Не мое это дело, как я скажу? Меня попросили — я делаю. Вот, спичками торгую.

И все мусолил в руках бумажную десятикоробочную упаковку. Советом он меня заинтересовал, а увертками начинал злить.

— Конь ты пропитой. — Я, против воли, почти пела, столько елея вдруг оказалось в голосе. — Ты помнишь случай, чтобы я использовала сказанное тобою тебе во вред?

Он, поняв, куда сейчас ветер дует, смотрел на меня с опаской.

— Тоже мне, друг!

Венчик затолкал спички за пазуху и, покопавшись, выудил оттуда картонный прямоугольник, сложенный пополам.

— Смотри!

Бомж и фотоаппарат — сочетание невозможное, но в способностях этой публике, как и населению мест не столь отдаленных, не откажешь.

С белой картоночки на меня смотрел с легким прищуром асимметричных глаз человек, основными чертами характера которого могли быть цинизм и упрямство, упорство или же недоверчивость и целеустремленность. И он был умный, тот, кого нарисовали на этой карточке.