— Но вы же знаете, в этом деле замешаны знаменитости изГолливуда. Элен Чейни послушали бы.

— Если бы она захотела что-нибудь сказать…

— Пожалуй, я расскажу, что я придумала. Видите ли, ввосемнадцать лет я была очень самоуверенной и решительной. Мать умерла, когдамне было десять, в семнадцать похоронила отца. Я взяла все свои деньги исобралась в Голливуд. И вот тогда я встретила одного человека. Его звалиГладей. Стонтон Вестер Гладей.

— Кто это?

— О, это было солнце, озарявшее мою юную жизнь. Он былблизок со всеми великими и почти великими в Голливуде. Он готовил их к сцене.Он дышал атмосферой театра. Его великий гений воспитал полдюжины выдающихсяактеров и актрис. Он звал всех голливудских знаменитостей просто по имени. Онбыл…

— Я никогда о нем не слышал, — удивленно проговорил Мейсон.

— Еще бы, о нем никто не слышал. — Смех девушки прозвучалневесело. — Он такой же дилетант, как и я. Только отъявленный мошенник впридачу. Тогда, разумеется, я этого не знала, я была наивным восемнадцатилетнимсозданием, почерпнувшим все свои знания о жизни из журналов и кинофильмов. Гдеуж тут было своими куриными мозгами противостоять такому натиску.

— Что же произошло?

— Да ничего особенного. Пожалуй, не стоит занимать вашевремя такой ерундой.

— Мы же все равно ждем звонка, мисс Багби, а ваша историямне интересна. В конце концов, адвокату всегда любопытны человеческиехарактеры, и к тому же, если вы хотите с моей помощью попасть на экран, мнекажется, вы должны хоть что-нибудь о себе рассказать.

— В общем, Гладей высмеял мои притязания. Он сказал, что уменя нет ни малейшего шанса попасть в Голливуд с такой бесхитростностью идетской наивностью. Он сказал, что я должна стать изысканной молодой женщиной.Нетрудно догадаться, что было дальше. Во всем мире только один человек знал,что такое настоящая изысканность, и этот человек, разумеется, Стонтон ВестерГладей. Он три месяца занимался со мной. К концу обучения я много чегопотеряла. Зато приобрела некоторый лоск и наконец-то стала умнее. Он исчез совсеми моими сбережениями, а я пошла устраиваться официанткой.

— Вы обратились в полицию?

— Да, конечно, — произнесла она, — я обратилась в полицию.Само собой, я не стала говорить им всего. Рассказала в общих чертах, как онприкарманил мои деньги и сбежал. Он очень ловко все это проделал. Сначалауверял, что деньги вообще не понадобятся, потом сказал, что согласен быть моимпостоянным агентом. Он хотел двадцать процентов от прибыли, когда у меня всеналадится. Он собирался стать моим менеджером, агентом, консультантом и всем насвете. Первое время он смеялся надо мной, потом удивлялся «огромному природномуталанту», потом пел дифирамбы «неисчерпаемым возможностям». Он совершенновскружил мне голову. Разумеется, я развивала свое актерское дарование — нестоит повторять, мистер Мейсон, что все это под его умелым руководством. Ястала женщиной. Я поняла, что такое чувство. Я созрела для Голливуда. Потом унего появилась блестящая идея. Есть возможность войти в правление одной избольших студий. Потребуется немного денег. Но я стану держательницей акций. Этобудет кратчайший путь. Это прямиком приведет меня к славе. Я дала ему денег,чтобы вложить их в дело. А потом он пропал. Разумеется, полиция вмешалась.Выяснилось, что о Стонтоне Вестере Гладене в Голливуде никто не слышал. Люди,которых он звал по имени, понятия не имели о его существовании. В полиции мнесказали, что это не слишком новый трюк.

— И вы перестали мечтать о Голливуде?

— Почти перестала. Стояла у столиков. Занималась чернойработой. Я очень изменилась: сравнить бы ту свеженькую девушку, строившуювоздушные замки и бредившую кино, с видавшей виды официанткой. Но я все никакне могла успокоиться. Переезжала с места на место. Скиталась по стране и вконце концов решила: почему бы и правда не съездить в Голливуд? Я добираласьтуда в два приема.

— В два приема? — переспросил Мейсон.

— Я поехала сначала в Нидлс, — продолжала девушка, —работала там, скопила немного на дорогу, а потом вдруг заболела. Когдаразделалась со всеми счетами от врачей, оказалось, что денег опять нет.Осталась полуразвалившаяся машина — если быть очень настойчивой и терпеливой,ее, пожалуй, можно заставить сдвинуться с места, кое-какая одежда и большеничего. Я должна была понять тогда. Я должна была понять, что Голливуд приноситнесчастье. Но я подумала, что стоит рискнуть, и все-таки поехала. Я добраласьтолько до Короны, потом в этой старой развалюхе что-то сломалось, и пришлосьждать, пока они пошлют в Лос-Анджелес за запчастями. Так я попала в этотмотель. А остальное вы знаете.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее.

— У вас в вещах нашли одно из украденных украшений?

— Вы должны понять, — продолжала девушка, — положение былоотчаянное. Денег едва хватало, чтобы заплатить за ремонт и за мотель и кое-какдобраться до Голливуда. Там надо было искать работу. Знаете, в Голливуде этосовсем не просто. Говорят, на каждом шагу натыкаешься на несчастных девиц сразбитым сердцем, которые приезжают, чтобы стать примадоннами, а кончаютофициантками в ресторанах, и это при условии, что им сильно повезет. Ну таквот, когда я пошла в душ, там в шкафчике один ящик был немного выдвинут. Я,разумеется, тут же заглянула внутрь и там…

— Что там?

— Представьте себе мое состояние: денег нет, амбиций много,и вдруг этот бриллиантовый браслет.

— Вы решили оставить его себе? — резко спросил Мейсон.

— Ну что вы! Я рассчитывала на вознаграждение. Похоже было,что в мотеле до меня жила какая-то богатая дама. Сняла браслет, чтобы принятьдуш, а потом уехала и забыла. Очевидно, она даже не помнила, где его оставила,потому что иначе наверняка позвонила бы, и служащие его нашли. Сначала я,конечно, решила спуститься в администрацию и все им рассказать. Только быстросообразила — зачем быть дурочкой? Эта дама наверняка богата. Она будетблагодарна. Предложит вознаграждение в пятьдесят, а то и в сто долларов. Хозяинмотеля просто прикарманит эти деньги. Мне никто и спасибо не скажет, даже небудут знать, что я есть на свете.

— Значит, вы решили узнать, кто занимал мотель до вас, иполучить вознаграждение?

— Конечно. Хотя если бы я стала расспрашивать в мотеле, ониудивились бы и могли просто ничего не сказать, так что я подумала, что возьмубраслет в Лос-Анджелес, а там найму адвоката или детектива и соберу информацию.Потом сама пойду к этой женщине, отдам браслет, и денежки мои. Что потомслучилось, вы знаете. Я…

Ее прервал телефонный звонок. Мейсон взял трубку.

— Добрый день, говорит Перри Мейсон. Мои поздравления,адвокат.

Фрэнк Нили долго и бессвязно пытался выразить переполнявшуюего благодарность. Наконец он произнес: