— Шевелись, рас’маа’ра, — торопил Рунн, — у меня нет желания ходить грязным еще полдня.

Они поднялись по лестнице на третий этаж, где их уже ждала сухая высокая женщина. Ее идеально выбритая голова блестела, словно отполированный нефритовый шар. При виде Рунна она почтенно, но не очень низко, поклонилась. При этом ее взгляд буквально отхлестал Наследника за неподобающий внешний вид.

— Знакомься, Киирис, эта почтенная старая заноза в заднице — личная собачонка Королевы-матери.

— Лестная рекомендация, Рунн, — холодно отреагировала та, переместила взгляд на рогатую спутницу наследника, потом выразительно посмотрела на их сплетенные руки. — Не будешь ли так любезен сообщить, чего ради сунул нос не в свое дело. В который уже раз.

— Нет, не буду, — Руннобошел ее, шагнул к двери.

— Королева-мать и Император… — попыталась остановить его женщина, но Рунннестал слушать.

— Вот и прекрасно, что они оба там. Заодно поделюсь чудными новостями. Брату будет полезно услышать, к чему привела его политика… попустительства.

Попустительства? Киирис поперхнулась проглоченным нервным смешком. Если сжигание городов и массовые публичные казни они считают попустительством, то каков же тогда террор? Прежде чем проследовать за Наследником тени в распахнутые привратниками двери, она оглянулась на лысую женщину и с удивлением обнаружила в ее глазах сочувствие. Самое настоящее сочувствие, которое, впрочем, быстро растаяло.

— Я, кажется, просил не лезть в государственные дела! — словно гром среди ясного неба окатил их с Рунном тяжелый мужской голос.

Киирис невольно втянула голову в плечи, хотятолько что давала себе зарок больше никогда и ничего не бояться. Казалось, победить резкие перепады настроения Наследника тени возможно, лишь прикрываясь ледяным спокойствием. Примерно так, как это делал безумный домин Раслер. Так она и собиралась делать — оставаться спокойной. Ну, насколько это вообще возможно. И неважно, кто будет на нее кричать.

Лишь осмотревшись, Киирис сообразила, что причиной вспышки гнева было вовсе не их с Рунном появление.

— Я правила Нэтрезским государством задолго до того, как ты научился держать в руках меч! — так же яростно рявкнула в ответ невысокая статная женщина в тяжелой багряной короне поверх сложной прически из множества свернутых, будто серпентарий, кос.

— А я превратил его в Империю, которой, дьявол его задери, правлюсейчас!

Пока двое пикировались, Рунн приложи палец к губам, побуждая Киирис помалкивать, и медленно пошел вперед. Киирис семенила следом, отчего-то чувствуя себе еще более скованной, чем в цепях, колодках и в клетке.

Они успели подойти еще на несколько метров, прежде, чем их появление заметили.

— Не помню, чтобы приглашал тебя, — сказал бледный, словно лунный свет, мужчина.

— Как ты посмел снова влезть не в свои дела?! — в унисон ему прорычала женщина.

Император Дэйн, Наследник луны.

Киирис хотелось зажмуриться от палящего света множеств рубинов в его черной короне. А еще что есть силы стукнуть себя по затылку, чтобы избавиться от навязчивого желания пойти прямо на него, как безмозглый мотылекнаиспепеляющий свет.

Он был бы императором даже в рваной хламиде и босой. Потому что его темный взгляд и острые черты лица были притягательнее всего, о чем Киирис когда-либо мечтала. Белоснежная сорочка и скроенные по фигуре штаны лишь подчеркивали, что этот человек презирает шелка и бархат, и не нуждается в перстнях, чтобы показатьсвойвысочайший статус.

Он просто был Императором самой грозной и беспощадной империи на всем Рухане.

И в эту самую секунду он с нескрываемым любопытством смотрел прямо на нее.

— Я всего лишь позаботился о том, чтобы твой подарок без проблем добрался по назначению, — отозвался Рунн в ответ на претензии Королевы-матери.

— Не припоминаю, чтобы просила об этом, — уже спокойнее ответила она.

— Откуда она? — сразу обоих спросил Дэйн. Он подошел к Рунну, одним взглядом приказал тому отступить — и Наследник тени не рискнул ослушаться.

Да и кто бы рискнул? Киирис была уверена, несмотря на все причуды и дикости Рунна и Раслера, она только теперь увидела настоящее лицо монстра. Лицо, в которое не могла не смотреть.

— Люди, которые везли ее в клетке, сказали, что рас’маа’ра из Керака, — сказал Рунн. Ему определенно пришлось не по душе, что не успевшую наскучить игрушку так бесцеремонно отобрали. Но еще больше злило, что он ничего не может сделать, чтобы помешать этому. — По личному распоряжению Королевы-матери.

Последние слова он сказал нарочно выразительно, глядя прямо на Королеву-мать.

В каждом из Наследников было понемногу от нее — теперь Киирис ясно это видела. Выразительный рот, как у Рунна, жесткая линия челюсти, как у Дэйна, и чуть раскосый разрез глаз, как у Раслера. Наверное, в пору молодости она была красавицей, раз сумела покорить трех мужчин, но в это все равно верилось с трудом. Ни вычурный наряд, ни дорогое колье с безумным количеством драгоценных камней, ни корона — символ положения — не могли скрыть ее сомнительное происхождение.

— Потрудитесь объяснится, матушка, — уже спокойнее осведомился Дэйн.

Пока женщина размышляла над ответом, император увлек Киирис к столу. На каменной столешнице в вазе лежали неведомые ей экзотические фрукты в меду, хрустальный кувшин был до половины наполнен чернильного цвета вином. Ему стоило лишь подтолкнуть ее к скамье — и Киирис послушно села. Она боялась его так сильно, что даже не воображала границ своего страха. Хотя этот человек пока что не сделал именно ей ничего, чтобы заслужить столь странную реакцию. Напротив, плеснул в кубок вина, протянул ей и подтолкнул ближе блюдо с фруктами. Его непроницаемый взгляд красноречиво говорил: «Ешь — и не возражай». Она схватила первый же ломтик, затолкала в рот и, практически не разжевывая, проглотила. Кажется, это было что-то терпко-сладкое, душистое и отдаленно напоминающее груши с маленького деревца в Кераке.

— Я узнала, что жрицы в Кераке прячут то, на что не имеют права. И решила забрать свое.

— Твое ли? — не глядя на нее, спросил император. — Ты ведь мейритина, да?

Киирис кивнула. Еще один, кто увидел в ней что-то большее, чем рога и чуть заостренные уши. Увидел то, почему ее не показывали ни одному покупателю.

— Скованная, я полагаю.

— У нее шрам вот тут. — Рунн плюхнулся за стол напротив Киирис, схватил нож и полоснул воздух около своего горла. Потом этим же ножом разрезал надвое дольку фрукта и бросил ее в рот, словно заправский жонглер. — Ошейника не было.

— Таэрн, — поправил его Дэйн, — тот ошейник называется «таэрн».

— Мне, строго говоря, плевать, как он называется.

— Я и не сомневался, — уже тише, сказал император.

Под его пристальным взглядом Киирис хотелось раствориться, превратиться в пустоту, которой не будет дела до того, какие химеры и призраки скрываются в черных, словно сама бездна, глазах. Она отпила из кубка и поперхнулась от крепости вина.