– А теперь представь, – не утерпелая, – что тебе еще надо разобрать торбы, приготовить обед, постирать ипогладить бельишко, убрать квартиру… Когда же ты без сил рухнешь у телика, вдом войдет муж и заорет: «Ишь расселась! Я работал, а ты целый день домалентяйничала! Ну-ка, отрывай зад от дивана и беги рысью на кухню, есть хочу!»

– Я никогда так не говорю, –обиженно пробубнил Олег.

– Что-то ты очень много принес, –покачала головой вошедшая за ним Томочка.

Куприн вытащил из кармана мятый листок.

– Нечего меня ругать! Все по списку!Давай проверим. Смотри! Один килограмм сахара. Вот он, пожалуйста. Два пакетагречки. Держите. Три вилка простой капусты и четыре цветной, пять десятков яиц…

Томочка вытаращила глаза, я закашлялась, аКира начала тихонечко хихикать. Не заметивший нашей реакции Куприн продолжалспокойно вынимать покупки.

– Шесть килограммов муки, семь батоновбелого хлеба, восемь бутылочек со средством для мытья посуды, девять пакетовмолока и десять газет «Ух». Все точно, никаких ошибок!

– Ну ты даешь! – только и сумелавымолвить Томочка.

– Послушай, – ласково сказалая, – ладно, пять десятков яиц, невероятное количество капусты и длинныйряд упаковок жидкого мыла приобрести можно, в конце концов, логичнопредположить, что домашние решили сделать запасы, но зачем же нам семь батоновхлеба? А?

– Откуда мне знать, – устало ответилОлег, – котлеты готовить.

– А десять совершенно одинаковых газет?

– Послушай, – обозлилсяКуприн, – вечно ты всем недовольна! Не хожу я в магазин – лентяй, пойду –дурак! Я, между прочим, целиком и полностью ориентировался на список. Вот тутчерным по белому красными чернилами стоит: семь батонов хлеба и десять газет.Томочка лично писала!

– Ты на бумажку взгляни, –сдавленным голосом пробормотала Томуська, – внимательно посмотри, тамнаписано не «семь» буквами, а стоит цифра 7, за ней точка. Это простонумерация. Я машинально так сделала: один, точка, килограмм сахара; два, точка,пакет гречки. Не в том смысле, что две упаковки крупы. Просто эта покупка шлапод номером два!

Тут Кира не выдержала и захохотала в голос.

Олег покраснел.

– Вот что получается, когда за делоберутся бабы, – заорал он, – даже список по-человечески составить неможете!

– Но я очень аккуратно написала, –попыталась спорить Томочка, – после каждой цифры точка!

– Нечего из меня дурака делать! –рявкнул Олег и убежал из кухни.

Томочка растерянно посмотрела на меня.

– Ведь ежу же понятно, что десятьодинаковых газет никому не надо!

– Знаешь, дорогая, – ответилая, – ты имеешь дело не с ежом, а с представителем мужского пола, поэтомуне ропщи. Еж бы точно увидел точки и все понял правильно.

К дому Эдика я подъехала около пяти часоввечера. Мужчина с оригинальной фамилией Малина обитал в самом центре, в одномиз узких кривых переулков, которые стекаются к Маросейке. Я оглядела большойсерый дом, вскарабкалась на третий этаж и поняла, что любовь Киры ютится вкоммуналке. На косяке было несколько звонков, около одного наклеена бумажка«Малина».

Палец нажал на кнопочку, за створкой глухозатренькало: раз, другой, третий. Я переминалась с ноги на ногу, словнозастоявшаяся лошадь. Наконец дверь распахнулась, из квартиры пахнуло плесенью.

– Чего тебе? – устало спросилатетка, одетая в мятый ситцевый халат.

– Здравствуйте, – бодро затараторилая, – Эдуард Николаевич Малина тут проживает?

– Ну.

– Он дома?

– Ну.

– Можно с ним поговорить?

Баба почесала грязную голову.

– Ты кто?

– Представитель радиостанции«Волна», – бодро сообщила я, – Эдуард Николаевич наш постоянныйслушатель.

– Ну?

– Мы ежедневно проводим викторину, –несло меня на волне лжи, – а за правильные ответы даем подарки. Ясно?

– Ну.

Однако, похоже, эта баба переплюнула даже ЛюдоедкуЭллочку, та все же знала побольше слов, нежели одно короткое «ну».

– Эдуард Малина дозвонился к нам в эфир иабсолютно верно сказал, что первым человеком, полетевшим в космос, был ЮрийГагарин.

– Ну?!

– Я привезла ему приз.

– Ну?!

Очень надеясь, что тетка не имеет никакогоотношения к радиовещанию и не знает, что сотрудникам радиостанции и в голову непридет раздавать слушателям презенты, да еще самостоятельно развозить ихпобедителям, я выудила из пакета коробку с феном, которую мне на день рождения подарилаЛиза Риопова, и воскликнула:

– Вот.

– Давай, – ожила тетка.

– С удовольствием, если вы Эдуард Малина.

– Не, – разочарованно протянулабаба, – я Ванда, жена его.

Фен чуть не выпал у меня из рук.

– Ванда! Как вы себя чувствуете?

– Ну… А че?

– Не болеете?

– Тьфу-тьфу, на здоровье нежалуюсь, – охотно сообщила хозяйка, – так дашь фен?

Я почувствовала, как волна злобы поднялась кгорлу и мешает дышать. Значит, я не ошиблась. Эдик попросту бабник, ловелас,обманул наивную Кирку. Его Ванда выглядит здоровее многих.

– Нет, – рявкнула я, – зовимужа!

– Эдька, – завопила тетка, –поди сюда! Живо, ханурик безмозглый!

Из душного коридора появилась тщедушнаяфигурка. От удивления у меня глаза полезли на лоб. Борис, законный супруг Киры,красивый, статный мужчина. Рост у него, наверное, метр восемьдесят пять,спортивная фигура, приятные черты лица. Боря всегда гладко выбрит, пахнетхорошим парфюмом и одет с иголочки. Уж не знаю, какие у него червоточины вдуше, но внешний вид всегда безупречен. Эдик же выглядел омерзительно.