— Елизавета обычно в интернете одежду заказывает, или на дом дизайнеров с моделями приглашает…

Так и хотелось сказать: «Крепись Вань, теперь все обычное закончилось».

Девица явно мне мстила за вчерашнее поведение. Показывала кто тут главный. Кто кого достанет первым. Утомительный поход по магазинам — детские шалости. Я не знал, что это только начало. Но я не собирался доставлять ей удовольствие, показывая, как меня все это бесит. Изображал равнодушно скучающий вид.

Так прошло еще часа три, последний из которых мы торчим возле магазина нижнего белья. Брейкер в примерочной так долго, что меня уже посещали мысли — а не свалила ли куда. С нее станется. Так что я подошел к девушке-продавцу и поинтересовался, где блондинка, что в примерочную зашла.

— Она все еще меряет, — какой вы нетерпеливый, — улыбается девушка. Симпатичная худенькая брюнетка. Какое-то время болтаем, флиртуем с ней. Мне действительно не помешает сбросить напряжение, поэтому я само обаяние.

— Третий час уже белье выбирает. Полмагазина, наверное, перемерила, — вздыхает подошедший Иван, нарушая наш флирт с Анечкой — так зовут девушку.

— Езжай домой, неважно выглядишь, — говорю Ивану. — Тем более, я виноват. Из-за меня она так ведет себя. Не был вчера достаточно милым.

— Да нет, чувствую наедине вас оставлять не стоит, — ворчит напарник. — Спина зараза, болит если долго на ногах стою… Эх, развалиной себя чувствую, а все молодость бурная, в армии сколько лет оттрубил, теперь вот только в охранники гожусь, и то не тяну уже…

— Слушай, если ты разболеешься мне точно легче не станет. Бери пакеты, их уже, наверное, штук пятьдесят. И тащи в машину, езжай домой. Я ее на такси привезу.

— Даже не знаю… — все еще мнется Иван, но вижу, как ему отчаянно отсюда убраться хочется.

— Она к тебе хорошо относится. Скажу, тебя радикулит прострелил.

— Хорошо, спасибо, Якоб. Только негоже мне хозяйскую машину забирать. Держи ключи, — вкладывает мне в руку. — А я такси возьму. И шмотки заберу. Только ты помягче с ней… Ну бывает вот, находит, капризы. Богачка, что с нее взять.

— Я урок усвоил, — усмехаюсь. — Сама доброта буду, не парься.

— Надеюсь на тебя, парень. А то нам обоим Герман Эдуардович отвалит по первое число…

Принцеска все еще в примерочной, но Анечка уверила меня, что клиентка действительно там и никакого черного входа/выхода в магазине нет. Мы довольно быстро нашли общий язык с этой девушкой. Миловидная, приятная, и хочется надеяться — покладистая. Она определенно подходила для пары-тройки свиданий. Обменялись телефонами. И в этот момент из примерочной появилась Леа Брейкер. В мать ее, черном кружевном комплекте белья. Явно эротического направления. Тончайшее кружево бюстгальтера, через которое слегка просвечивают ореолы сосков. Полоска трусиков, на которой больше кружева, нежели ткани. Опустил глаза, впился взглядом в идеально округлые бедра и руки сами сжались в кулаки… Аж в горле пересохло. Что ж делает то, сучка, а? Нарочно провоцирует, тварь. Заводит. Хочет, чтоб сорвался…

— Где Иван? — небрежно кидает на меня взгляд Белоснежка. А меня еще сильнее жгучей ядовитой волной накрывает — взгляд ниже опустил: ножки точеные, стройные, обуты в туфельки с пушистыми помпонами, тоже черного цвета. А из них пальчики выглядывают, ярко-алым наманикюренные. Маленькие, аккуратные, и тоже сияющие, чтоб их. Сууука.

— Чего уставился? — надменный голос, Леа выгибается слегка, правое бедро в ажурной подвязке чуть вперед выставив.

Черт ее дери, меня снова точно током прошибает. Чувствую, как в штанах все теснее становится и свирепею. Ведь она все это намеренно делает. Только потому что может. Издевается. Провоцирует. Мстит.

— Хочешь, чтоб и он на тебя в белье полюбовался? Заценил? Больше некому показать? — спрашиваю сипло, стараясь не показывать дрожь, охватившую тело. Это лишь физиология, стресс, недотрах. Лизка последняя баба на этой планете, на которую могу как на секс объект посмотреть. И надеюсь, она это знает. А если не знает — надо сделать все возможное, чтоб донести до нее.

Хватаю за талию и вталкиваю обратно в примерочную.

— Это что блядь, за игры затеяла? Чего добиваешься?

— Пошел вон отсюда! — вспыхивает Лизка, отталкивая мои руки от себя.

— Разве не для меня концерт? Так усердствуешь. Ну, вот он я. Ивана отпустил. Он явно в нашем танго третий лишний. Станцевать хочешь? Зудит? Неймется?

— Убирайся сейчас же, — шипит Лизка.

Но я не могу, меня уже несет. А самое поганое, что наравне со злостью, возбуждение буквально зашкаливает. Я хочу ее. Эту сияющую кожу, до того гладкую, ослепительную, как из рекламы, чтоб ее. И этот пухлый рот. Хочу прикоснуться к нему. Руками. Губами. Членом. Бляя, ну совсем крыша поехала. Как смог докатиться до того, что фантазирую о Брейкер? Да еще и в первый день работы ее телохранителем. Это неправильно, это мерзко и это прямой путь на кладбище — если папку ее вспомнить.

Мне определенно пора бабу искать — с момента приезда в столицу я этим пока не озадачивался — других проблем выше крыши было. Да и Скорос все еще внутри была. Хотя раньше одержимость Василиной мне не мешала трахать других. Там, в родном городе я все время с кем-то встречался — короткие интрижки, спал иногда сразу с двумя… всяким баловался.

Понимаю, что голову в петлю сую, но не могу остановиться.

— Ты же этого хотела, Морковка? Всегда… И раньше, и сейчас. Все никак успокоиться не можешь. Провоцируешь, дразнишь. Думаешь, дело в шмотках? В белье кружевном? Ни хрена… Этим ты ничего не добьешься…

А у самого вопреки своим же словам крышу сносит. От запаха ее. Особенного, до одури дорогого, вкусного, терпкого. Его сожрать хочется, заглотить внутрь себя и не выпускать.

— Потому что тебе нравится за дурой таскаться и страдать по ней. Мазохист хренов, — не остается в долгу Леа. А мне до одури хочется рот ей заткнуть. Заставить взять обратно и проглотить мерзкие слова. Но у меня есть лишь один способ поставить суку на место. Отплатить той же монетой. Отхлестать словами. Хотя руки чешутся сдавить тонкую шейку, пока черные точки не запляшут перед ее огромными топазовыми глазами.

— Так вот в чем ты стараешься себя убедить? Что никогда не интересовала меня, потому что я мазохист? Ду-ура. — издаю короткий смешок. Все дело в том, что не волнуешь меня ни капли. И не можешь смириться с этим. Что похрен на тебя. И знаешь, почему? Потому что ты бездушная, жестокая и холодная эгоистка, которая верит, что мир создан только для ее удобства!

— Убирайся из примерочной! — повышает голос Леа. — Если отец узнает…

— Так и будешь папочкой грозить? Всегда? Я не пристаю к тебе, детка. Не домогаюсь, если ты вдруг возомнила. Лишь хочу расставить все точки. Хочешь, чтобы тебе спокойно жилось? Все очень просто. Не доставай меня. Не играй в игры, не шляйся в белье. Мне то похеру, что на тебе надето. Но ты, похоже, уверена в обратном. Если не усвоишь мои слова, придется тебя отшлепать.