Наверное, надо было остановиться в самом начале. И сейчас было бы не так больно. Пережила бы разлуку, без всяких падений на дно отчаянья.

— Глебушка, прости! Мне очень стыдно! — я тогда пряталась на его груди, не рискуя поднять глаза. Хотелось умереть на месте или сквозь землю провалиться.

— Что случилось, Настя? Ты кого-то убила и плохо спрятала труп? — он, как обычно, не растерялся. Словно имел пару шуток в запасе для любого жизненного случая.

— Я не смогла признаться девочкам, что мы с тобой встречаемся! — выпалила отчаянно, снова спрятала лицо в его огромном теплом шарфе.

— А мы с тобой встречаемся? Это точно? — заставил поднять голову, посмотрел серьезно.

— А разве нет? — от стыда и следа не осталось. На его место пришли злость и растерянность.

— Это тебе решать. Если меня стесняешься — так и скажи. Только сразу определи, в чем конкретно дело. Очень многое быстро меняется. — Он улыбнулся только губами. Глаза оставались серьезными. — Правда, имей в виду, красить волосы, делать маникюр и прочие гадости я даже ради тебя не буду!

— Да ну тебя! Я на полном серьезе, а он вечно со своими шуточками! — легонько стукнула по груди. На душе немного полегчало. — Просто они вечно хвастаются своими принцами на крутых тачках…

— А мы с тобой ездим на метро. В этом дело?

— И в этом тоже… — я стыдливо опустила глаза. Никогда не интересовалась разными проявлениями роскоши. И все эти крутые тачки были не нужны. Отец предлагал купить мне машину, чтобы не толкалась в часы пик под землей. Но… я элементарно боялась водить. На права сдала, как только стукнуло восемнадцать, на том мои успехи и закончились.

— Нужно, чтобы я приезжал за тобой на дорогой тачке?

— Нет. Не нужно мне этого, Глеб! Ты, главное, сам приезжай, приходи, хоть на велосипеде!

— Будет, Настя, дорогая тачка. Только придется немного подождать. Если хочешь, я на это время от тебя отстану. Только скажи. — Говорил, а сам прижимал к себе все крепче.

— Что, вот так прямо — раз, и исчезнешь? — стало любопытно даже. Неужели, это только я себе любовь неземную нарисовала? А он готов просто взять и отказаться?

— Нет, конечно. И ты от меня никуда не денешься. Просто поставим отношения на небольшую паузу. Пока я не подкачу за тобой на дорогой спортивной тачке… — говорил уверенно, а в глазах какая-то горечь разливалась, изгиб губ становился тверже, из рук уходила нежность. — Если это действительно так важно.

— Нет. Не нужно мне никаких тачек! Мне нужен ты, Глеб. Здесь и сейчас. Такой, какой есть!

А могла бы покапризничать, заставить его взять эту самую паузу… Глядишь, ничего такого и не случилось бы. Поваляли бы дурака какое-то время, а потом снова оказались вместе. Уверена, он вляпался в какую-то заварушку ради того, чтобы заработать денег. Не на тачку, так на квартиру.

Но я боялась этих пауз. Расставаясь вечером, уже через секунду скучала. Не хватало его глаз — любящих, жадных, не оставляющих меня ни на мгновение. Тосковала по его рукам, обнимающим то бережно, то крепко, до невозможности вдохнуть; по губам, по голосу, по крепкому надежному телу… Каждый раз, встречаясь с ним, я будто выходила из серой пыльной комнаты в огромный разноцветный мир. Меня встречали цвета и запахи, звуки и ощущения, о которых не догадывалась раньше. Каждое наше «пока, до встречи» снова закрывало меня наглухо в темной и безжизненной тюрьме.

Он долго молчал тогда. Рассматривал внимательно. Горячий взгляд исследовал каждую черточку на моем лице, губы даже потрогал пальцем, заставляя их невольно раскрыться.

— За что ты мне такая досталась, Настя? — хрипло спросил, а потом целовал — трепетно, нежно, словно впервые пробуя на вкус.

— За твои грехи, естественно! Если не в этой жизни, так в прошлых, наверное, очень наследил! — ответила банальностью, как только смогла внятно говорить и мыслить. Но дышала еще с трудом.

— Никогда так не говори! — даже пальцем рот мне прикрыл, словно ребенку.

— А что такого я сказала-то? — даже надулась и нахмурилась слегка. — Считаешь, наказание незаслуженное?

— Дурочка ты, Настя. — Улыбнулся необидно. — Это я тебе могу стать наказанием. А ты — мой подарок. Моя сказочная глупая девочка!

С наказанием как в воду глядел. Сначала подарил мне любовь и радость, а потом искупал в безнадеге и тоске. Но я в тот момент лишь старательно доказывала, что я не сказочная и совсем не глупая. Хотелось очень больно стукнуть его, чтобы так довольно не улыбался. И стукала, и ругалась… а он продолжал улыбаться, с каждым разом все радостнее…

— Настя. Зайди, поговорить нужно. — Отец заглянул в комнату, не здороваясь, и ушел, не дожидаясь ответа.

Он привык, что я теперь все вечера проводила дома. Делала вид, что занимаюсь упорно. Правда, порою даже получалось что-то прочесть и выучить. Все остальное время просто смотрела в окно, тоскуя, мучая себя воспоминаниями.

Но самое трудное, что приходилось делать — это побеждать в себе ростки надежды. Каждое утро начиналось с мысли о том, что Глеб обязательно что-нибудь придумает и снова появится в моей жизни. Это же Глеб, у него по-другому не бывает. А к вечеру надежда затихала, и снова становилось больно.

— О чем ты хотел поговорить, папа? — зашла в его кабинет осторожно. Старалась не выдать, что снова жду от разговора чего-нибудь этакого… Чуда ждала, что обманывать-то?

— Ты присядь. Говорить будем долго. Я уверен. — Смутило, что он смотрит не прямо на меня, а куда-то вниз, на дорогую ручку, что крутил между пальцами.

— Ты меня пугаешь, папа… — умостилась в кресле напротив. Руки сложила на коленях, как первоклашка. До сих пор мучило чувство вины, что ему пришлось решать мои проблемы. А сверху накладывалась обида. Глупая и неправильная, но от этого не менее сильная.

— Ничего страшного. Не переживай. — Он выдержал паузу, тяжело вздохнул. Тем самым убеждая, что страшное точно будет. — Завтра поедем в гости к Залесским.

Мне эта фамилия не говорила ни о чем. А тон отца — настораживал.

— Зачем? И кто такие Залесские?

— Познакомлю тебя с Игорем. Его отец — Владимир Сергеевич, мой старый друг и партнер.

Я помолчала, переваривая информацию. Данных категорически не хватало.

— И не хмурь так брови, Настя. — Отец первым не выдержал. Стал суровым.

— Я не хмурю, пап. Просто понять пытаюсь, зачем…

— Затем. — Он вздохнул тяжело, выдавая, как нелегко ему самому приходится. — Никогда не думал, что придется так поступать с тобой… Но выбора не остается.

— Какого выбора, ты о чем? Какая связь между мной и этим… как его… Залесским?

— Тебе нужно выйти замуж, Настя. За Игоря.