левой рукой рванула створку окна и закричала во весь голос.

– Помогите! Помогите!!!

– Пусти, сука! – рванулся Колька, но не тут то было. Цепкие Иринкины пальчики держали его будто клещами по самый корень.

И надо же было так случиться, что как раз в этот момент рядом с домом проходил курсант школы милиции Владимир Барабаш. Впрочем, ничего удивительного в том совпадении не было, с некоторых пор Володя частенько прохаживался по микрорайону, расположенному рядом с местом убийства А. Коробейникова.

Не мешкая, Барабаш бросился на отчаянный девичий крик. Для мгновенной оценки криминальной ситуации начинающему сыщику хватило одного взгляда.

– Я выходила, – сбивчиво объясняла ему Ирина. – А он… это отчим Леночкин… Я захожу, а на столе водка. А он… подлец… она плачет, бьется! А он… насилует, гад! Изверг!

Она, не разжимая пальцев, потащила Кольку к Барабашу. Новиков скрипел зубами и что есть мочи упирался. Леночка за открытой дверью спальни очень громко всхлипнула и не спеша закуталась в простыню.

– Ясно! – процедил Володя. – Вы, девушка, придете завтра утром вместе с подругой к дежурному в горотдел. Я буду ждать вас там. Напишем заявление, составим протокол. Это его бутылка?

– Его. С собой, поди принес. Готовился, значит, козел старый!

– Она… в полотенце! – закричал Колька.

– Чего?! – не понял Барабаш. – Да стой ты! Кому говорю. Не дергайся!.. Свежаком от вас разит, гражданин!

И подтолкнул ошалевшего от такого вот кошмара Кольку к двери.

Крутым парнем был Володя Барабаш. Ростом вымахал он под два метра, – плечами на пятьдесят шестой размер голубой своей форменки. Но стало Володе вдруг почему-то жутко… что это было страх, тоска? Удивляясь сам себе Барабаш прислушался еще раз и опять различил за дверцей старого шкафа в прихожей отчетливый, хотя и еле слышный, скребущий по душе звук. Это кость терлась о кость.

Володя увидел, как напряглась и на миг словно одеревенела прекрасная хозяйка квартиры.

– Крыса… у нас завелась! – блеснула Ирочка своими белыми зубками.

– 3 –

Она заперла дверь, сбросила халатик и прилегла радом с Леночкой. Стала ласкаться к подруге.

– Отстань! – сквозь слезы сказала та. – Не хочу. Противно!

– Ну не сердись, Ивушка! – проворковала Ира. – А здорово я придумала, как гада Кольку посадить. А?

– А его… посадят?

– Уже сидит! – коротко хохотнула Ирина Павловна. – Завтра пойдем в ментовку, накатаем на него «телегу». И привет! Печенье так называлось во времена застоя – «Привет».

– Я не пойду.

– Пойдешь! Ты что, забыла, как он тебя мучил? Ну, я ему заделала… Жорка мне рассказывал, что зэки на зоне делают с теми, кто идет за малолеток… Ну давай, а? Распалил меня этот старый козел, живая же я… Хочу я, ох хочу!

– А как же Ку-Ку? – сдавленным шепотом спросила Лена. – Он же все слышит…

– А от него и так не спрячешься. Он ведь мои мысли читает и отвечает мне мысленно. И чужие мысли мне вмиг передает… Да не бойся ты, он же на цепи и заперт. Я ему… мяса сырого бросила кусок… Пусть жрет…

Говорить Ирочке было уже тяжело, потому что рука Леночки наконец-то нашла нужный ритм. Девушки сплелись в страстном объятии. Похоть подсказывала им каждое движение и каждое было безошибочным… жалобно скрипела и дергалась под лесбиянками старая кровать.

Глава 4

Вот тебе и Аскольдова могила!

– 1 –

Недавно Тюха наконец-то устроился на работу. И, кстати говоря, в то же самое СМУ, где трудились наши старые знакомые: бульдозерист Мишка Кузовенков и его закадычный дружок Иван.

Тем временем интерес к их рассказам стал постепенно угасать. Вот-тут-то Мишка и открыл в новеньком настоящий талант слушателя. Неподдельный интерес, умение во время поддакнуть или задать наводящий вопрос – эти качества сразу возвысили Тюху в глазах Кузовенкова до самого желанного собутыльника.

«Закалымив» где нибудь «пузырь», который, как известно, стал у нас самой конвертируемой валютой. Мишка обычно говорил Тюхе:

– Пойдем пошепчемся!

И приятели, соблюдая дистанцию, шли в ресторан «Зеленый Лист» благо, вся территория на базе СМУ густо заросла кустами. «Хвосты» безжалостно «обрубались». Генка доставал из ржавой травы вечно не просыхающий стакан и остатки вчерашней закуси в обрывке газеты. Морщась, Тюха глотал водку, которую пить совсем не любил, внимательно слушал рассказчика. Он ненавязчиво вытягивал из него все новые и новые подробности и вскоре уже представлял себе место преступления так ясно, как будто сам там побывал.

Вскоре люди, глядя им вслед, стали ухмыляться:

– Опять пошли про вампира брехать!

Городок Монастырск стал постепенно забывать пережитый им страх. Новых кошмаров, слава Богу, пока не случалось и дикая смерть А. Коробейникова все больше и больше стала походить на дурной сон.

Но в самом конце сентября на базе СМУ появился некто, при серой шляпе. Незнакомец осведомился:

– А где у вас тут Кузовенкова найти?

Тюха и здесь не потерял случая. Он сразу же выдвинулся из чадящей табачным дымом бытовки.

– А зачем он вам?

Гражданин при серой шляпе внимательно осмотрел Генку своими глубоко посаженными карими глазами – будто пробуравил – и с расстановкой ответил.

– Дело к нему есть…

Мужики сразу перестали галдеть в ожидании: что еще гость скажет? А тот очень вежливо попросил Генку:

– Вы уж проводите меня к нему, пожалуйста…

– Это можно, – согласился Тюха.

В ресторане «Зеленый Лист» гость сразу взял быка за рога.

– Мне надо на даче расчистить площадку. Сегодня бы вечерком… Сделаем?

– Сделаем! – согласился Мишка, косясь на портфель в руках незнакомца.

– Задаток прихватил, – пояснил тот.

– Как раз пришлось! – осклабился Мишка. – Правда, Ген?

– Не, мужики, я пас! – мотнул головой Тюха. – Мне нельзя, Ефимыч просил сегодня Толика на вахтовке подменить…

– Зато нам можно! – сообщил Мишка. – Зовут-то вас как?

– Петровичем кличут, – ответил клиент. – Только я, гм… не болею…

– Ну как же, хоть за компанию… – просяще сказал Кузовенков, который не мог пить в одиночку. – Кстати, это я ведь того парня обнаружил… Вампир его высосал. Слыхали?

– Да ну?! – с интересом воскликнул Петрович.

Артюхин ушел. Он про себя сразу определил гостя так: «мужик острый». В это, изобретенное им самим понятие, Генка вкладывал многое: резкость, лихость, способность к непредсказуемым действиям. Тюху ничуть не ввели в заблуждение истинная, отнюдь не показная, интеллигентность гостя и его униженное положение просителя. Надо сказать, что Генка, несмотря на свою молодость, мог оценить человека с первого взгляда. И ошибался он очень редко.

– Не из-за дачи он пришел! – подумал Тюха.

Ночь Генка спал неспокойно.

А поутру спросил Кузовенкова будто бы ненароком:

– Ну что, ты к Петровичу на дачу ездил, что ли?

В ответ