– Добровольно ли вы приняли решениевступить в брак, – Ната дернулась, покраснела и ответила еле слышно: «Да».

– Теперь возьми жену на руки, –засуетилась маменька, когда все стали выходить из загса.

Но Вовка проигнорировал приказ тещи и простообнял молодую супругу за плечи.

– Эх, торопись, – потер ладонитесть, – стол накрыт, суп кипит, залезай, ребя, в автобус!

– Замолчи, – мигом пнула егожена, – не позорь меня! Тебе бы, Юрка, только напиться. Проходите, гостидорогие, в автобус, садитесь, сейчас поедем по городу кататься!

– Зачем? – спросила Лизавета.

Маменька нахмурилась, но все же ответила:

– Положено так, чтобы, как у людей было:сначала к памятнику павшим, потом в Музей города.

Мы покорно подошли к автобусу.

– А сюда все не влезут, – отрезалатеща.

– Ну и хорошо, – заявилАндрей, – я сам не сяду в катафалк с надписью «Ритуал», мне еще рановатона кладбище.

Мамаша глянула на ветровое стекло автобуса ина секунду замерла с открытым ртом, потом завопила, перекрывая гул людскихголосов:

– Юрка! Гад! Ничего поручить нельзя! Тыкакой автобус на своей базе взял?!

Новоиспеченный тесть вылез из машины изабубнил:

– Ладно тебе, Клавка, табличку снятьзабыли, с кем не бывает. Делов-то, картонку убрать, чего буянишь!

– Ну погоди, – прошипелажена, – я с тобой потом разберусь!

Очевидно, Клавдию душила злоба, потому что онамигом отвесила затрещину Магдалене, тихо стоящей рядом. Девочка, не ожидавшаяничего плохого, пошатнулась и стукнулась головой об автобус.

Мы с Катюшей переглянулись, но удержались отзамечаний, а Юлечка воскликнула:

– За что вы ее?

– Сами в своей семье разберемся, –процедила сквозь зубы маменька и исчезла в салоне. Юра и Магдалена влезлиследом.

– Да уж, – протянул Сережка, –мне совершенно расхотелось ехать в этот ресторан при бензоколонке.

– Харчевня на автобазе, – машинальнопоправила Катюша и добавила: – Нам все равно придется сидеть за праздничнымстолом, если сейчас уедем, это будет выглядеть демонстративно. И потом, мыобидим Володю.

– Уговорила, – буркнулСережка. – Вот не повезло Вовке, ну и семья!

– Может, все еще не так и страшно. –Катюша тут же принялась заниматься психотерапией. – Как хирург, могу сказать,что в стрессовых ситуациях большинство людей ведет себя неадекватно.

– Так тут же свадьба, а не горе! –влез Кирюшка.

– Стресс случается и от радости, –пояснила Катя.

Автобус развернулся, водитель высунулся изокна и крикнул:

– Эй, кто на своих автомобилях, хвостомпоедете.

Мы сели в машины. В заднем окне автобусамаячило личико Магдалены. Девочка улыбалась и махала нам рукой. Лизавета,сидевшая на переднем сиденье, подняла Аду и стала трясти ее правой лапой.Магдалена начала хохотать, но тут около нее появилась Клава и отвесила дочериновую оплеуху.

– Вот гадина, – прошипела Лизавета.

– Ничего, – мстительно заявилКирюшка, – еще не вечер.

Я не буду вам описывать поездку по городу.Скажу лишь, что мотались мы почти четыре часа, останавливаясь у местныхдостопримечательностей. Открывали там очередную бутылку шампанского, пили изпластиковых стаканчиков и отправлялись дальше. На третьем бокале я, чувствуя,как тяжелеет голова, наплевала на все приличия и стала выливать шипучку наземлю. Гости же со стороны невесты охотно поглощали хмельную газировку и вконце концов слегка опьянели. Не пили из них только трое: Юра, Клава иМагдалена. Скорей всего отец Наты с большим удовольствием приложился бы кбутылке, но около него злобным Аргусом стояла жена. Она настолько былапоглощена слежкой за супругом, что упустила из виду Магдалену. Девочка влезла вмашину к Катюше и безостановочно поглаживала мопсих, приговаривая:

– Ой, какая, ой!

Муля и Ада, обожавшие ласку, растеклись посиденьям и постанывали от удовольствия. Потом, опасливо глянув в сторонуматери, Магдалена поцеловала собачек в складчатые мордочки и прошептала:

– Они так суперски пахнут, жвачкой!

– Это шампунь, – пояснилаЛиза, – собачий!

– Для них мыло делают? – изумиласьМагдалена.

– А вот еще, смотри, – Кирюшкараскрыл сумку.

– Ого! – воскликнула новая знакомая.

Дети начали самозабвенно рыться в игрушках,которые мы скупаем в ветеринарном магазине «Марквет».

К пяти часам вечера кавалькада прикатила водвор, весь заставленный грузовиками и автобусами, мы протиснулись междукакими-то ржавыми остовами машин, вошли в длинное здание, поднялись на второйэтаж и оказались в зале. Я чуть не скончалась на месте.

Огромные окна, от пола до потолка, делалипомещение похожим на аквариум. Солнце било в стекла, занавесок или жалюзи тутне предусматривалось, кондиционера тоже не было. Под потолком бешено вертеллопастями вентилятор, но толку от него было чуть, жара в помещении стоялаэфиопская, и мой тонкий брючный костюм из невесомого шелка мигом прилип квспотевшему телу.

А еще в воздухе висел удушающий запах дешевойстоловой. Те из вас, кто хоть один раз обедал в системе того, старого,советского общепита, поймет, что я имею в виду. «Люля кебаб с гарниром» икомпот… Тарелочку с золотым ободочком и граненый стакан, где в мутнойжелтоватой водице плавает кружок яблока, ставили на столик, покрытый пластиком.Не успевали вы взять слегка липкую алюминиевую ложку с мятой ручкой, как откудани возьмись появлялась бабища самого неопрятного вида. Вместо фартука она былаповязана грязным полотенцем. Ворча, уборщица начинала возить по столешницекуском серого от «чистоты» вафельного полотенца, распространявшего миазмы.

– Ну народ, едрить вас в корень,наплевали, нагваздали, а я убирай!