- Я не намерена переносить бал, -меняя тему, заявила Крид, - и мне плевать, что скажет о нас общество. Слухи ужеползут..., - она намекала про Виктора и себя:

- Традиция должна оставатьсятрадицией. Кити?

- Да, Крид?

- Ты со мной? Одно твое слово и явсе могу поменять, - Крид дорожила мнением возлюбленной.

- Я с тобой милая, - Кити взялаподругу за руку и приложила к сердцу. Девушка внутренне напряглась, и щекивсе-таки залил румянец.

- Виктор, - сказала Кити,указывая на мужчину.

Виктор вел за поводья именного.Как всегда он был не в настроении, - Крид, я последнее время не понимаю его? Онходит мрачнее флага пиратов, а еще ....

- Избегает нашего общества, -кивнула Крид, - иди в дом, я чуть позже догоню .... Виктор! Подожди! Виктор!

Он остановился, но сделал этокак-то лениво. Его конь был собран в дорогу, у седла свисало ружье, дорожныесумки были перекинуты через седло.

- Ты уезжаешь? Так скоро? -Приподнимая полы платья, к нему подошла Крид.

- Крид, пожалуйста. - Онсморщился.

- А как же я? - Перешла внаступление девушка, - ты бросаешь меня?

- У тебя есть Кити, - он явно,что-то не договаривал.

- Нет, Виктор, Кити это Кити -разговор о нас.

- Нет нас! - Гаркнул Виктор, аКрид машинально отступила назад, - есть только пути, которые теперь для тебяоткрыты! Рима-то нет! Вперед, наступай!

- Ты хозяин дома! - Кридудивилась тому, что тоже кричит, - ты - Виктор! И не морочь мне голову!

- Я?! Морочу?! - Заревел Виктор,а потом наклонился к ее уху и четко сказал, уже спокойным тоном, - ты знаешь,если бы ты не напилась и не удумала топиться, то я бы с удовольствием взялпредлагаемое, потому что с той ночи у меня сомнения, что ты любишь розовыемаски, Крид.

- Виктор.... - к щекам Кридприльнул румянец.

- Тогда я видел женщину, котораяжелала мужчину, и сейчас, я по-прежнему вижу женщину, потому что вы, леди КридКеллен, умудрились той ночью снести все барьеры между нами. Как я могуоставаться в доме с той.... - он запнулся на слове:

- Я не могу просто делать вид,что ничего нет. Ты из девочки превратилась в женщину. В красивую, умную,желанную женщину, как я раньше был слеп....

- Виктор, ты знаешь, как я к тебеотношусь, - она схватила его рукав. - Не уходи, я не договорила - ты долженвыслушать.... Я дура, я во всем виновата, но дай мне шанс загладить вину? Ты жезнаешь, что я дорожу тобой Виктор...

- Ты дорожишь Кити, - ответил Линкольн.

- Ты тоже имеешь свое место вмоем сердце. - Это была последняя уловка, но и она не сработала.

- Да? - он изогнул каштановуюбровь.

- Да, - твердо ответила Крид.

У него были сильные руки и наудивление мягкие губы, Крид попалась в их власть как птичка в клетку. Из этойклетки не хотелось вылетать, вот только защелка вот-вот бы захлопнулось. Нужнобыло срочно убегать или игры с огнем могли скверно кончиться для обоих.Щеколдой были мысли - они упрямо твердили слово "Кити", они рисоваликартины из прошлого. Картины были не очень веселыми - пьяный управляющий, воньиз его рта, пошлые фразы.

Ей стоило оттолкнуть Виктора,потому что она была создана для Кити и только для нее, но вместо этого Кридвцепилась пальцами за ворот его рубашки и притянула ближе к себе.

Он сам убрал ее руки от себя:

- Прощай Крид Келлен, - он былуже в седле.

- Я жду тебя на балу, - голос былтверд.

Она занесла пальцы к губам, чтобывытереть их, но только приложила подушечки пальцев к коже. Виктор был далеко -он не видел этого.

- Вот это, даа.... - сказалаКити, наблюдая странное прощание двух людей из окна дома.

***

Крид стояла напротив большогозеркала и находила себя очень привлекательной молодой особой. Каштановыевьющиеся волосы, голубые глаза, правильные тонкие черты лица, бледная кожа идополнение ко всему пышное бирюзовое платье - хороша, что сказать. Любой быотдал за хозяйку бала голову, но Крид не нужен был, ни какой другой - Криднужен был покой и Кити. Ни того, не другой ей было не видать.

Покой Крид потеряла, когда умеротец и когда ушел Виктор. С ним ушла тишина, вера, надежда, любовь. Любовь ушлаот нее, когда порог дома Линкольнов переступил Рим. Рима, Крид мягко говоря,недолюбливала, а вот к Кити по-прежнему относилась с нежным трепетом и любовью.Не могла она ее возненавидеть даже, когда подруга отдала свое сердце в грубыеруки Рима. На Кити невозможно было долго обижаться, не любить ее тоже нельзябыло.

Кити была прекрасна своимвнутренним миром. Он красил ее не только, потому, что ее душа была чистой и нетронутой - он красил внешне девушку. Она светилась, как фонарик одинокой ночью,когда все пути закрыты и есть только ее "маленькая обетованная земля"готовая пригреть заблудшего путника.

Кити стояла рядом с Крид. Онаулыбалась и тоже глядела в зеркало. По сравнению с шикарным нарядом Линкольн,она надела бедно-желтое платье, что ничуть не портило ее внешнего вида. Хозяйкадома поймала себя на мысли, что они похожи на двух светских львиц.

- Ну, что дорогая к волкам? -Спросила Кити.

- Не страшно? - вопросом навопрос спрашивала Крид.

- Немножко, но ты же у меня такаябесстрашная, что рядом с тобой дорогая ни что не страшно, - ответила Кити.

Крид кивнула и, взяв подругу заруку, открыла дверь в залу.

В лицо сразу ворвался блеск бала.Дамы, воркующие с дамами, грациозно отпивающие из бокалов шампанское,блистающие жемчугами на солнце. Господа, обсуждающие очередной перегонмустангов и грядущий период засухи, курящие сигары, сигаретки, трубки, пьющиеводку или ром из блестящих бокалов. Слуги сбитые столку, шныряющие туда-сюда сподносами, не привыкшие к белым фартукам и стесняющиеся парадной формы. Все этосмешивалось в один большой шум и блеск, который ударял под купол большойкомнаты, превращая атмосферу в бал.

Когда леди вошли в залу то, весьэтот блеск на мгновение замолчал. Все смотрели на хозяйку бала и ее подругу.Девушки выдержали взгляды - добрые, злые, удивленные, недоумевающие, холодные,теплые, высокомерные и больше всего безразличные. Так вот, все это онивыдержали стойко потому, что были вместе.

Гости молча, ждали, что же скажетхозяйка дома Линкольнов.

- Я рада, - вот были первые словаКрид, - я рада, что, не смотря на то, что этот год прошел для нас сложно - высо мной! Вы, те, кто чтит традиции предков, не смотря ни на что! Я рада!