— Я, профессор. Ведь вы говорили, что я должен служитьв полиции, настолько тщательно и внимательно я провожу осмотр местапроисшествия.

Стоявший рядом «Дронго» рассмеялся. Это было знаменитоеизречение Стивена Росса. «Главное, — не уставал повторять Росс, — этоквалифицированный осмотр места происшествия. При правильном подходе к этомуследственному действию вы гарантируете себе успех на пятьдесят процентов. А этоуже очень много».

— А кто этот господин? — спросил Дюбуа, указываяна «Дронго».

— Мистер Анри Леживр, мой друг и блестящийкриминалист, — поспешил ответить Стивен Росс, — он первым постаралсяпридти на помощь убитому.

— Как произошло преступление, мистер Леживр? —спросил Дюбуа.

— Буквально на моих глазах. Мистер Харрисон вышел изгостиной и через несколько минут позвал на помощь. Я бросился к той комнате,откуда раздавались крики. Вместе со мной была Марта Холдмен. Дверь была запертаизнутри. Я еще слышал крики, когда стоял за дверью. Выломав дверь, я обнаружилтруп Харрисона и никаких следов убийцы. Я даже не нашел оружия, из которого былпроизведен выстрел, — немного сконфуженно признался «Дронго».

— Странно, — заметил Дюбуа, — на окнахрешетки, дверь заперта изнутри. А куда же тогда делся этот. Убийца?

— Я об этом думаю уже полчаса и ничего не могупридумать, — признался «Дронго», — может быть, в этой комнате естькакой-то тайный ход. Прежний владелец виллы называл ее комнатой дьявола.

— Узнайте, кто был прежним владельцем виллы, —обратился Дюбуа к своему помощнику. Тот, кивнув головой, быстро записал в свойблокнот. Медицинский эксперт, закончивший свою работу, поднялся, вытирая руки:

— Он был убит полчаса назад. Выстрелом почти в самоесердце. Стреляли из револьвера с глушителем, метров с пяти-шести. Больше ничегосказать не могу. Все остальное определит вскрытие.

К Дюбуа подошли двое полицейских.

— Во дворе никаких следов, господин комиссар. В комнатетоже ничего подозрительного не обнаружено. Мы простучали все стены —капитальная кладка, ничего странного.

— Хорошо, — кивнул Дюбуа, — продолжим завтраутром. Где хозяйка виллы?

— Она, наверно, поднялась к себе в комнату, —предположил Роберт. — Я сын убитого, Роберт Харрисон.

— Вы поедете с нами. Нужно будет выполнить небольшиеформальности.

— Хорошо, — согласился Роберт Харрисон, — ятолько предупрежу жену.

— Ну, что вы думаете обо всем этом, Стивен? —спросил «Дронго» у своего коллеги.

— Ничего хорошего. Мне не нравятся подобные непонятныеубийства, которые подходят для учебника криминалистики больше, чем дляобыкновенной жизни.

— Я утром приеду, — кивнул на прощаньеДюбуа, — здесь останутся двое моих людей.

Комиссар и Роберт Харрисон вышли из комнаты. За ними следомвышли все остальные. «Дронго» и Росс молча посмотрели друг на друга.

— Мы неплохо отдохнули. Вы не находите, мистерРосс? — спросил «Дронго» у своего коллеги.

Уже глубокой ночью «Дронго» спустился вниз, в гостиную. Яркогорел свет. В креслах у хорошо натопленного камина сидели Гарри Холдмен иСтивен Росс.

— Как ваша супруга? — спросил «Дронго», усаживаясьна диван.

— Сейчас спит. Это был для нее такой шок, —пробормотал Холдмен, — увидеть убитого Харрисона.

— Она что-нибудь сказала?

— Ничего. Просто бормотала какие-то слова.

— Каким образом убийца мог попасть в эту комнату? И какон мог уйти незамеченным? — задумчиво, словно для себя, тихо спросил Росс.

— Я об этом все время думаю, — кивнул«Дронго», — убийце просто некуда было деться, как только столкнуться сомной. А я его не видел.

— Хорошо еще, что вы были не один, — вздохнул Росс, —простите меня, кажется я втянул вас в такую неприятную историю.

— Ничего, — успокоил его «Дронго», — япостараюсь доказать свое «алиби».

— Вы были вместе, — кивнул Холдмен, — глуповас подозревать.

— Конечно, глупо, — согласился «Дронго», —если не учитывать, что мое имя далеко не Анри Леживр, я не знаю французского ив первый день моего приезда убивают хозяина дома, где я, опять-таки,случайно, — главный свидетель. Вы что-нибудь пьете?

Он подошел к стоявшим на небольшом столике бутылкам и выбралсебе «Амаретто».

— Вы не боитесь? — немного растерянно спросилГарри Холдмен.

— Что бутылка отравлена? — засмеялся«Дронго», — нет, не боюсь. Откуда убийца мог знать, что я люблю именно«Амаретто»? А здесь около пятидесяти бутылок. Подсыпать яд в каждую очень неэкономно.

Он плеснул себе в стакан немного янтарной жидкости и сновасел на диван.

— Дюбуа приедет утром, — Росс покачалголовой, — хорошо, что он слушал раньше мои лекции в Сорбонне.

— Это освобождает нас от подозрений? — веселопоинтересовался «Дронго».

— Во всяком случае, я постараюсь ему все объяснить.

— Не думаю, что это будет правильно, — возразил«Дронго», — полицейскому может не понравиться ваша невольная защита.Согласитесь, это настораживает. А когда он узнает подробности моей биографии,он вообще может решить задержать меня. Шпион с Востока, скрывающийся под чужойфамилией, убивает одного из известнейших людей Европы — какой сюжет дляшпионских романов.

— Вы все время шутите, — вздохнул Росс,вставая, — а завтра Дюбуа может действительно поинтересоваться вами впервую очередь. Спокойной ночи, если эта ночь вообще может быть спокойной.

С этими словами Росс вышел из гостиной. Следом за нимподнялся Холдмен.

— Я тоже пойду. Всего хорошего, мистер Леживр. А выдействительно шпион с Востока? — спросил он.

— Действительно. Просто я бывший эксперт ООН.

— Тогда не страшно, — улыбнулся Холдмен, — увас дипломатическая неприкосновенность.

Оставшись один, «Дронго» еще долго сидел у камина.

Прибывший утром Пьер Дюбуа развил бурную деятельность. Поего приказу приехавшие вместе с ним полицейские начали простукивать комнату,где был убит Эдвард Харрисон.

Первым на допрос Дюбуа вызвал «Дронго», справедливо считаяего главным свидетелем.

В комнате кроме Дюбуа находился также Стивен Росс,встревоженный и взволнованный происходящим. Для него — блестящего ученого испециалиста, такое жестокое преступление было ошеломляющим событием.

Допущенный на допросы, он молча сидел в углу, стараясь немешать Дюбуа.

— Вы не привезли с собой документов? — спросилДюбуа, — еще вчера я обратил внимание, что, несмотря на вашу французскуюфамилию, вы не знаете французскогo.