Зевая, Аманда прикрыла рот рукой, не желая заслужить еще один резкий упрек от дона Фелипе. Он пребывал в довольно угрюмом настроении, его обычное спокойствие явно нарушило что-то, о чем он решил ей не говорить. Вероятно, что-то тревожное сказал ему один из вооруженных мужчин, когда отвел его в сторону. Что Фелипе недоволен, она могла только догадываться по тем нескольким тихим словам, которые случайно услышала.

— Вы что, не можете справиться с несколькими оборванными… — Он понизил голос, увидев, что Аманда наблюдает за ним, и девушка, отвернувшись, отошла на крыльцо и пропустила остальное.

Что это может значить? — устало размышляла Аманда. Ничто, касавшееся планов Фелипе, не имело значения, ничто, кроме ее собственных планов побега. Река, разделяющая Соединенные Штаты и Мексику, протекала всего в пятнадцати милях отсюда. Пятнадцать миль, которые она должна успеть пробежать. Идея уже оформилась в ее голове, идея, которая могла сработать, но это будет рискованно. Вскоре после того как они отправятся в путь, она попросит остановиться. Она очень давно не ездила по этой дороге, но, если память сене подводит, где-то там есть небольшой лесок, а за ним старая миссия. Разумеется, священник прислушается к ее мольбам или по крайней мере согласится послать весточку Марии в Буэна-Виста, на что она очень хотела надеяться.

Слабые полоски света уже расчертили небо, сверкая на горизонте, пока солнце вставало за округлыми холмами. Карета мерно покачивалась, свежие лошади скоро оставили позади маленькую гостиницу, быстрой рысью следуя изгибу дороги. Напряженно и тревожно, словно Фелипе сможет понять ее намерение по глазам, Аманда высматривала небольшую рощу, скрывающую старую миссию; она надеялась, что память не сыграла с ней жестокую шутку и что это тот самый участок дороги, по которому она проезжала раньше.

Разглаживая несуществующие морщинки на своем свежевыглаженном платье, Аманда не отрывала глаз от быстро меняющегося пейзажа, ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы Фелипе не услышал этого. Ее нервные пальцы сплелись на коленях, горло перехватило. Тут, к счастью, она узнала густой лесок прямо впереди по давным-давно искривленному молнией шишковатому дереву.

— Дон Фелипе… я… пожалуйста… не могли бы мы остановиться? Мне следовало… в гостинице, но мне показалось, что вы так спешите… — Она замолчала, как будто смущаясь, и опустила глаза под его прищуренным нетерпеливым взглядом. После нескольких мгновений напряженной тишины он раздраженно пробормотал что-то на испанском, но все же приказал кучеру остановить карету.

— Поторопитесь, Аманда. И постарайтесь в будущем помнить о таких вещах. У меня нет желания останавливаться у каждого дерева отсюда до Сан-Луиса.

Бормоча извинения, Аманда вышла из экипажа и, приподнимая длинные юбки, пошла, заставляя себя не спешить, к гостеприимным деревьям. Она сделала всего несколько шагов, когда раздался громкий хлопок.

Удивленно обернувшись, Аманда увидела, как кучер падает с козел на землю, затем начался кошмар: крики, проклятия, испуганное ржание лошадей. Словно окаменев, Аманда могла только смотреть на то, что казалось армией, хлынувшей из-за деревьев позади нее. Лязг стали, неистовые крики… Здравый смысл нашептывал «беги!», но Аманда стояла, словно вырезанная изо льда.

Потом она увидела, как дон Фелипе появился в дверях кареты: его красивые черты исказила ярость, в руке блеснул пистолет. Он выстрелил, потом еще раз, и два человека упали; но прежде чем он успел поднять руку со вторым пистолетом, к нему с криком кинулся завернутый в серапе всадник. Раздалось два глухих выстрела, и всадник свалился с лошади.

Пока Аманда наблюдала за всем происходящим, словно приросшая к влажной от росы земле, дон Фелипе медленно повернулся. Его рот был открыт, удивленное выражение застыло на его лице, и он скатился кувырком из накренившейся кареты. Кто-то жутко закричал…

Голоса, возбужденная смесь испанских слов вихрем кружилась вокруг Аманды, так и оставшейся стоять, одной рукой чуть приподнимая длинные юбки. Стряхнув оцепенение, она бросилась к карете. Если Фелипе не умер, весь этот вихрь событий не может быть реальным!

Она подбежала, спотыкаясь, к мужу и рухнула на землю рядом с ним.

— Дон Фелипе! — Аманда легонько прикоснулась к его неподвижному лицу. — Фелипе! Вы… вы слышите меня?

Однако он по-прежнему лежал неподвижно, с закрытыми глазами; алое пятно расплывалось по груди.

— Фелипе?

— Он не слышит вас, сеньора, — произнес низкий голос. Ее подняли на ноги, не грубо, но твердо. — Думаю, ваш муж мертв.

— Нет! — Аманда вырвалась и снова упала на колени рядом с Фелипе. Ее глаза расширились, когда она провела пальцами по его груди и увидела свои окровавленные руки. Нет-нет, она не любила его, она хотела от него избавиться — но не таким способом!

Ее снова схватили за руки, на этот раз так крепко, что она не могла вырваться.

— Он мертв, сеньора, а вы должны пойти с нами.

— Не пойду! — Ужас придал Аманде смелости, и она повернула голову назад, чтобы увидеть хмурое лицо бандита, державшего ее за руки; ее голубые глаза затуманились от страха и ярости. — Отпустите меня! — Она в ожидании уставилась в темное лицо высокого мужчины, только сейчас заметив его суровый вид и винтовку в руке, странно контрастирующие с сочувствием в черных глазах.

— Простите, сеньора, но вы должны пойти с нами. У вас нет выбора.

Педро, зная, как разозлится Эль Леон, когда поймет, что дон убит, не осмеливался причинить вред жене дона. Пусть Эль Леон сам решает ее судьбу. Но Педро не чувствовал никакой радости оттого, что ему придется сообщить Эль Леону о смерти дона.

— Вы пойдете с нами, — повторил он.

Аманда не ответила, а только стояла, подняв подбородок, что выражало неосознанное высокомерие и презрение, и сохраняя внешнее спокойствие. Мелкие подробности ярко отпечатывались в ее памяти, когда она смотрела на бандитов, привязывающих нескольких сдавшихся мужчин из эскорта Фелипе к карете. Лошадей, перерезав ремни упряжи, освободили и разогнали улюлюканьем и кнутами. Сундуки, привязанные к одной из повозок, открыли и расшвыряли ее вещи, которые белоснежной пеной покрыли землю.

Подвели лошадь, и Педро поднял Аманду на широкую спину, приказав ей держаться крепче. В оцепенении, все еще чувствуя, будто ей снится ужасный кошмар, Аманда сидела неподвижно, глядя прямо вперед, не в силах смотреть на тела, распростертые на земле. Но, как жена Лота, она не смогла удержаться и, уезжая, бросила последний взгляд через плечо. Аманда подумала, что никогда не сможет забыть это ужасающее зрелище: муж, мертвый, распластанный на земле, как сломанная кукла, с посеревшим лицом.

Нет, беззвучно кричал ее разум снова и снова, это не могло случиться! Кто все эти люди? И почему они напали на дона Фелипе? Едва различимые испанские слова в разговоре привели ее к выводу, что это хуаристы. Но почему они напали на одинокую карету? Хуаристы! Она вздрогнула, вспомнив все, что слышала о безжалостных головорезах, которые поддерживали Бенито Хуареса. Хуаристы, божеское наказание, как называл их Джеймс Камерон, люди, которые использовали бедных доверчивых крестьян. Австрийский император был послан французами на помощь Мексике, но ему постоянно мешали радикалы, пытавшиеся вернуть власть Хуаресу. У Аманды кружилась голова. Это слишком для нее, слишком многое нужно обдумать сейчас, когда все, чего она хотела, это просто убежать… убежать назад, в Буэна-Виста…