— Это другое, — он поворачивается ко мне и тяжело вздыхает.

— А, по-моему, тоже самое, — не соглашаюсь с ним.

— Я дорогу никому не переходил, — это он так думает, мишень на его спине красовалась с того самого дня, как он к Саньке сунулся, — во всяком случае, я не делал это сознательно, — добавляет он, прочитав в моем взгляде все, что крутится в моей голове.

— А, если бы знал, что я курок у твоей башки держу, отказался бы? — знаю, что он ответит, просто решил подразнить тигра в клетке.

— Черта с два, но твоя дочь особенная, — без тени улыбки произносит зять.

— Эта девочка тоже, — говорю совершенно серьезно, после того, что она выкинула, я в этом не сомневаюсь, — на вот, глянь, — усмехаюсь и бросаю ему на стол флешку.

Удивленно выгнув бровь, Дима возвращается на свое место и вставляет флешку в компьютер. Я молча жду, пока зять посмотрит небольшой фильмец с участием моей новой знакомой.

— Ничего не понял, — переводит он взгляд с экрана на меня, — это что?

— А это она от меня сбежала, взломав система за куеву тучу бабла, — объясняю, наслаждаясь выражением его лица, — ты посмотри, сколько ей на это времени потребовалось, запись оригинальная, — он снова переводит взгляд на экран и кликнув мышкой, перезапускает запись, — все еще есть сомнения в том, что она особенная? — ухмыляюсь, довольный его реакцией.

— Но причина ведь не только в этом? — пристально глядя мне в глаза, спрашивает Демин. Решаю промолчать, раскрывать перед ним душу не собираюсь, я уже и так достаточно сказал, — ты ведь все уже решил, да?

— Решил, — киваю.

— Где она сейчас? — интересуется он.

— У шавок Графа, — вообще я не уверен, что те, кто забрал Котенка, работали на Графа. По номерам пробили имя владельца машины — мелкая сошка, вряд ли имеет прямые дела с Воронцовым, скорее выслужиться решил.

— Собираешься за ней?

— Собираюсь.

— В общем так, — вздыхает зять, — я тебе жизнью обязан, считай, должок возвращаю, но имей в виду, если мне не удастся уладить конфликт мирно, отсидеться в сторонке не получится.

— И когда это я отсиживался в стороне?

— Никогда, — кивает он, — и еще, — устало потирая переносицу, добавляет он: — раз уж она умеет ломать защиту, значит сумеет и создать.

— О чем ты? — не понимаю, к чему он клонит.

— А я о том, что придется твоей девочке поработать на меня, — сученыш хитрожопый, везде выгоду для себя отыщет, — ты в курсе, что практически вся важная информация находится в голове у меня и у Инги, не так ли?

Киваю, давая ему возможность продолжить.

— Инга, конечно, чудо, — усмехается он, — но проще держать информацию на носителях.

— Проще, но не безопаснее, — добавляю я, теперь уже понимая, чего он хочет.

— Именно, — соглашается он, — мне нужна надежная защита, той, что есть сейчас, я не доверяю.

— А, если не согласится?

— Придется надавить, — другого я не ожидаю, Демин есть Демин, сам дьявол бы ему руку пожал и по плечу похлопал.

— Договорились, — соглашаюсь я, ничего, девочке полезно будет, чтобы не сбегала больше, к тому же займется тем, что умеет — пусть радуется.

— Олег с тобой поедет, он уже здесь, — предупреждает Демин, когда я поднимаюсь с места, даже не удивляюсь, что он уже успел вызвать Грома, — так надежнее, отвезешь девчонку к нему, пусть приступает, Инга объяснит, что от твоей девчонки требуется.

— Так сразу? — усмехаюсь.

— А чего ждать? — откинувшись в кресле, отвечает Дима.

— Саше ни слова, — предупреждаю я у самой двери.

— Сам расскажешь.

Авдеев

Гром действительно ожидает меня внизу.

Одному черту известно, как эти двое умудрились найти друг друга — вечно правильный Гром, для которого слово «честь» не было пустым звуком и криминальный авторитет Демин. Из всех нас Олега единственного жизнь не сломала, в отряд он пришел по своей воле, остальных же из дерьма Берский вытащил, дав выбор, служить или сдохнуть где-то под забором от очередной дозы, выбрали второе.

А Олег был другим, он родине шел служить, верил в свою идею до последнего, пока и его жизнь не покалечила, превратив веселого и светлого старшего лейтенанта Громова в безжалостного зверя и верного слугу одного их самых опасных личностей криминального мира. Слухи быстро расходятся, а о жестокости Громова легенды слагают.

— Как всегда по первому его требованию? — ухмыляюсь, завидев друга

— Иначе быть не может, — отвечает он и подает мне руку.

— И как тебя угораздило, — усмехаюсь.

— Да признай ты уже, Командир, ты в своем зяте души не чаешь, — смеется старый друг.

— Поехали уже, — отмахиваюсь я и иду вперед.

До места добираемся меньше, чем за пол часа. Гром настоял на сопровождении, без своих парней он редко разъезжает по городу, хоть и не было до сих пор в этом необходимости. Удивительно, как он еще жену к себе не пристегнул.

— Ты никогда не держал на руках любимую женщину, истекающую кровью, — однажды мой вопрос относительно его паранойи, ответил Гром, — а я да.

С тех пор без охраны ни Олег, ни Инга не передвигаются, а я перестал шутить на эту тему, когда узнал.

У подъезда нас встречают мои ребята, все это время наблюдавшие за обстановкой.

— Из квартиры кто-нибудь выходил? — спрашиваю нетерпеливо.

— Нет.

Значит в квартире их по меньшей мере двое, я рассчитываю решить вопрос мирно, но всегда остается возможность, что другая сторона решит иначе. В квартиру поднимается в сопровождении двух парней Олега.

— Ты? — открыв дверь удивленно выдает один из хмырей, увезших Котенка. Смотрит на меня так, будто черта лысого увидел, ей-богу, не помню, чтобы мы встречались.

— Я, — ухмыляюсь и прохожу внутрь, предварительно ткнув дулом ствола в живот хмыря, — дернешься, кишки выпущу, — предупреждаю улыбаясь.

Мужик оказывается понятливым, попыток делать глупости не предпринимает, молча впускает нас, также молча проходит вглубь квартиры, пока вся наша компания не оказываемся в просторной комнате, где находятся его дружки.

— Это что за нахрен… — подскакивает один из них, хватая со стола ствол.

— Сядь, — приказывает Гром, в руках которого также красуется пистолет, — спокойно, мы просто поговорим, — добавляет таким тоном, что даже мне не по себе становится, вот и наш зверь вернулся.

— Че надо, — выплёвывает тот, что открыл дверь — здоровый собака, рожа кирпичом, таких мордоворотов Граф возле себя не держит, значит я прав, выслужиться решили.