class="p">– В том-то и проблема, что не ответ, именно, что не ответ! Я хотел упомянуть об этом позже, но кратко изложу сейчас: ответа ищущий не получит, поскольку он лежит за чертой! – Сергей сделал страшное лицо, как бы говоря о значимости этой загадочной черты. – Все эти споры, возгласы, утверждения – суета, субъективная, малозначительная суета, отвлекающая наш и без того скудный разум от вещей, которые постижимы, но вместе с тем приемлемы для обеих сторон в качестве решения. Да, они ограничены и не дают однозначного ответа, но разве можем мы претендовать на что-то большее?

Если бы я распоряжался этими вещами, я бы предоставил человечеству ещё меньше, чем оно имеет сейчас: вы только взгляните на тех, кто мнит себя носителями истин! Суеверные, переменчивые, дикие; мы отделили знания от веры, заковав последнюю в кандалы религии, сделав её бизнесом, используя её как casus belli, мы оправдываем существование будущим блаженством, в которое верим только потому, что боимся умереть! Люди натравили религию на науку, постулатами тысячелетней давности ограничивая возможность прорыва вперёд: за это ли давать знания о природе вещей?

И сразу же об обратной стороне: не прожив и миллиона лет, не покинув пределы крохотной в масштабах даже нашей галактики Солнечной системы, мы отрицаем силы, стоящие за вещами, которые мы видим повсеместно и не воспринимаем их, как нечто большее, чем видимость. Нам говорят о чуде, но не чудо ли – эта сила притяжения? Не чудо ли – небо, которое предстаёт перед нами голубым полотном, не являясь при этом таковым? Сама наша жизнь, наше тело, мысли в нашей голове – не чудо ли это? Наука объясняет эти чудеса, заставляя нас смотреть на них как на данность, но она не имеет представления о первоисточнике, с которого всё и началось.

Вообще, Бог – понятие гораздо более научное, чем считают недалёкие критики, сведущим же учёным это известно. Проблема в том, что произнося это слово, мы упускаем огромное количество факторов и значений, которые оно в себе несёт. Мы пытаемся описать одним словом то, что глобальнее всего, что когда-либо было и будет на нашей планете. Такой подход свойственен при ограниченности знаний о предметной области: не имея точной информации, мы размазываем понятия, предпочтя острым углам столкновение с собственным несовершенством. И, если наука не стыдится признать себя бессильной в той или иной области, то люди религии же не стыдятся собственной твердолобости, предпочитая обманывать самих себя в вопросах, требующих белого флага в качестве решения. Вместо этого следуют размытые формулировки и двоякие постулаты, оправдываемые своей святостью и неприкосновенностью. А я не понимаю, чего плохого в желании прикоснуться к ветхим, отжившим своё страницам и внести ясность, не ущемляя сути, про которую, между прочим, все уже давно и забыли, предпочтя мыслям о ней споры о правильности подхода к пониманию мира.

Многие люди, имеющие отношение к религии, обвиняли меня в преступной слепоте, но я всё же свято верю в то, что смотрю на вещи гораздо более ясным взглядом, чем они. Отходя от привязки Бога к человеку, я расширяю Его власть, которую люди ограничили земным шаром и видимыми звёздами, распространяя её на всё гипотетическое время и пространство Вселенной: расширяя вместе с тем и понятия, связанные с Его именем.

Вот пример: понятие смертного греха, являющееся, как почему-то многие считают, единственной причиной, по которой человек не должен жить, как свинья, устарело: зажатое в тиски формулировок, оно не отражает сути, не наставляет, а устрашает. Разве ребёнок должен вести себя хорошо не для того, чтобы вырасти хорошим человеком, а для того, чтобы его не поставили в угол? Разве человек должен жить по-человечески не потому, что он человек, а не животное; а потому, что иначе его ждут вечные мучения? Разве при таком воспитании может получиться хороший человек – в обоих случаях? Взращённый в страхе, он будет жить с этим страхом в душе, а страх рождает злобу, ненависть – и разве это не грех? Кроме того, в общепринятой форме существующее понятие допускает двусмысленность, которая порой доходит до абсурда.

Поэтому я считаю правильным понимать под грехом то, что несёт Хаос в этот мир. Почему так? Вселенная не могла появиться из неоткуда, во-первых, а во-вторых, её нынешнее, тяжелое для нашего понимания устройство, так или иначе – и с этим согласится любой циник и критик – подчиняется определённым, опять же непонятным нам, правилам. Если мы ставим Бога в центр мироздания, то получается, что мы соглашаемся с тем, что правила эти написаны Им. Следовательно, противоположность и нарушение этих правил – хаос. Таким образом, если мы примем эту концепцию понятия «грех», то мы уберём двойные стандарты вроде убийств, которые на войне и в быту разнятся, и сделаем их такими, какими, на мой условный взгляд, Господь задумывал их.

Скажем, если мать украдёт в магазине мандарин, чтобы накормить и порадовать ребёнка, хаоса не будет, ибо улыбка младенца важнее десяти-пятнадцати рублей, которые капают в карманы олигархов. Но если же олигархи украдут миллионы на строительство, скажем, детского сада и построят себе виллу, то это и есть Хаос, и да пусть сгорят они в Геенне Огненной. Вот, пожалуйста, я убрал спорные моменты из базовых, что называется, вещей, не попирая при этом сути – истинной сути, которой вера лишилась, попав в кандалы религии. Грешны вещи, несущие Хаос, ибо Бог есть противоположность Хаосу и противник Хаоса. Написанные же грехи не есть правда, ибо можно найти ситуацию, в которой грех таковым не будет.

Воистину вера есть спасение человечества и воистину религия есть его опиум, ибо вторая упрощает идеи первой, делая их приемлемыми для человека безвольного и лишённого права думать головой, но при этом совершенно абсурдными для человека мыслящего.

Предпочтя непостижимую истину писанным, мы упрощаем истину: ту руку, которая однажды написала на листке все эти уравнения, задав ход механизму Вселенной.

Вы скажете, что все эти процессы, родившие как Вселенную, так и нас с Вами, могут на деле оказаться совпадением, более того, Вы даже можете быть правы – в том смысле, что за сотворением ничего, кроме факта сотворения, не стоит – но нужно быть идиотом, чтобы отрицать, что тысяча совпадений рождает закономерность.

– Я поясню, – он достал из кармана джинсов монету, подкинул её и, позволив ей звонко упасть, долго смотрел, как она крутится на полу.

Она прекратила своё вращение одновременно с игравшей в тот момент песней, и в зал ворвалась тишина. Сергей не спешил узнать результат броска,