душа, его Правая Рука. А я всего этого не увижу. Представляю себе, какой там будет свадебный торт! Весь белый, воздушный, пятиярусный. Слуги вкатят его в залу на хрустальном столике. А на самой верхушке торта будут два лебедя в пене взбитых сливок. Один белый лебедь, а второй чёрный. Стоп! Почему чёрный? С чего это? Я вытерла слёзы и посмотрела на проросшую картошку. Белый и … чёрный! Неотступное видение перед моим взором рисовало именно такую пару. Вот я беру одного лебедя за шейку, отламываю его от воздушного макового бисквита. А из торта льётся кровь. Один ручеёк, второй… Эльфийская праматерь!

Я быстро накидала картошки в два ведра и втащила их в кухню. Шмыгая носом, стараясь не смотреть на хозяйку, взяла ножик и вытерла об подол. Мина косилась на меня из-за кастрюли с супом, а Матушка Скрыня гаркнула:

– Вот что, Стася, бери своё платье да езжай на свадьбу. Что я, не понимаю, что ли? Сестра есть сестра, сверби её драконовым хвостом. Только поскорее ворочайся, тебе сроку неделя, потом пеня пойдёт. А я уж тебя из-под земли достану.

Сказала так и платье мне протянула. Я застыла, хлопая глазами. Что тут произошло, пока я в подвал бегала?

– Спасибо, Матушка Скрыня, а как же вы без меня? Вас на кухне маловато остаётся.

– Справимся как-нибудь. Зато не будешь говорить, что твоя хозяйка злыдня эльфийская, проклинать не будешь. А мне привезёшь со свадьбы каких-нибудь рецептов, чтобы у нас тоже стол был не хуже господского…

– Мина, не забывай поливать мои грядки! – взвизгнула я, не помня себя от счастья. Подбежала к ней и расцеловала в щёки. Потом метнулась к себе в каморку, собрала в узелок скудные пожитки. И застыла как вкопанная. Платье!

Я развернула его. Алый бархат был тонким и прочным. Его ткали феи, не иначе. На груди мастерицы пришили серебряное кружево, и такое же пустили по подолу. Высокий стоячий воротник был расшит мелким жемчугом. Если такое платье сестра передала для меня, то как же хороша будет сама Бася на свадьбе? Я скатилась кубарем по лестнице, снова поцеловала Мину в щеку.

Гвардеец с невозмутимым видом смотрел на меня, скрестив руки на груди. Слышал ли он, что Матушка Скрыня отпустила меня на праздник?

– Платье примерь, – засмеялся он, видя, как я взволнована. Я оглянулась на Мину и Матушку Скрыню, и сонных девах, спустившихся проводить меня. Они смотрели на меня с такими же улыбками, которыми смотрят подружки невесты, точно предстояла моя свадьба. С непонятной дрожью в пальцах я натянула бархатное платье прямо поверх моего драного и заштопанного. Покружилась вокруг себя, ловя восхищённые женские взгляды. Мелькнуло удивлённое лицо Смеяна, деревянный потолок, подвешенные под ним свечные канделябры, разномастные стулья, лавки. Смешались окна и двери, белёный затухший очаг, несвежие скатерти и … пол. Я рухнула, как подкошенная.

Глава 4

Я не люблю, когда меня поливают холодной водой, но Мина опрокинула на меня целое ведро, справедливо предполагая, что я очнусь. Так и произошло.

За прошедшие сутки я искупалась в третий раз, и в этот последний – не по своей воле. Я медленно села, в голове был туман, а окружающие предметы словно утратили свои контуры. Наклонившаяся ко мне голова Мины показалась мне ужасно огромной, вроде тыквы с грядок. Подбежавшие девахи походили на громадных кукол, которыми пугают детей на ярмарках. Они с трудом стащили с меня намокшее бархатное платье. Девахи резко дёргали его в разные стороны, рукав и подол трещали, но почему-то сразу после того, как с меня сняли подаренный наряд, я задышала легче.

– Такое от корсета бывает. Перетянут шнурки, ни дохнуть, ни пукнуть, – произнесла со знанием дела Данутка.

Гвардеец наклонился ко мне и спросил:

– Какие были видения?

Я хоть и немного ошалевшая была, но всё же понимала, что выдавать себя ни в коем случае нельзя.

– Какие там видения? Голова от счастья кругом пошла, – вот и всё, что мне удалось из себя выдавить.

Получилось не слишком убедительно, но девахи засмеялись. Я поднялась, отряхнула подол и посмотрела по сторонам. Данутка аккуратно сложила мокрое платье и сунула его в мой узел с пожитками.

Мне было нужно понять, на чём я доберусь до имения господина Вильда. Никого из гостей не было видно. Не будить же их? Да и вряд ли кто-то держит путь в сторону Солнечных Холмов, это не близко. Мне бы добраться до двора бендюков, там можно нанять повозку или хотя бы место в ней. У меня оставались две серебряных монеты под корнями мелиссы. Я оглянулась – вокруг стояло слишком много любопытных, при них я никак не могла вернуться к своей заветной грядке. Покуда я вертела головой, как мокрая курица, Смеян предложил мне поехать в Солнечные Холмы с ним. Дескать, у него там кое-какое дело наклюнулось. Матушка Скрыня сально улыбнулась и махнула рукой. Я насупилась. За кого он меня принимает? Да и как я поеду с господином Смеяном? На его коне? Вдвоём в седле? В обнимку? Мне хватило обнимок с Жирко.

Тут же я вспомнила, как беззастенчиво гвардеец сообщил о своих подглядываниях за моим ночным купанием, и лицо моё запунцовело.

– Нет, благодарю, – тихо буркнула я.

– Скоро господин Пруток поедет на ярмарку в Челноки, там есть двор бендюков. По крайней мере, шанс добраться до Солнечных Холмов неплохой. Надо подождать, когда он позавтракает и договориться о цене, – сказала Данутка и зевнула, – пойду его растолкаю.

Я села в ожидании Прутка. Гвардеец завтракал, не глядя в мою сторону. Он так яростно рубил колбаски на деревянной подставке, что она едва не треснула. Возможно, я не слишком вежливо обошлась с господином, но потерять последние остатки честного имени я не собиралась. У меня ничего другого в приданом и не оставалось.

–Эту што ль страховидлу везти надо? – гаркнул толстяк в полосатом жилете, засаленном на животе.

Я подняла лицо на него и подумала: «Да, господин Пруток, хоть страховидлой называй, а только возьми до двора бендюков».

– Сколько просите за проезд, господин Пруток? – робко спросила я.

– Да нисколько, если будешь разговорами развлекать. Бабу только в двух случаях бьют: за язык острый и если не дала. Я так думаю, что вряд ли на тебя кто запал. Значит, болтливая. До ярмарки часа три ехать, не меньше, в дороге заскучать можно. А с болтливой бабой не соскучишься.

– Вот спасибочки, господин Пруток, я уж столько историй знаю, баек разных, –