— Это еще что? — напрягся Пушкин.

— Рюрик, — мрачно ответил один из радикалов.

Пушкин поглядел, куда смотрит этот парень, и увидел возле стены дворца что-то черное, маленькое и окровавленное.

Черный предмет тихонько пищал...

Мать твою, это еще что? Тот самый «Рюрик», по поводу которого орал Либератор все последние сутки?

Пушкин осторожно подошёл к черному предмету...

Тот оказался не предметом, а мальчиком, но полностью черным, с золотыми волосами.

На вид мальчику был годик или около того, но выглядел ребёнок так, что у Пушкина перехватило дыхание от ужаса.

Мальчик лежал в снегу, под ним растекалась кровавая лужа. Ребёнок тихонько попискивал, на его губах вздымались кровавые пузыри. Лицо было изуродовано в мясо, оно стало одним кровавым куском плоти. Ручки были сломаны, одна из ножек вывернулась под неестественным углом. Все тело мальчика было истыкано кинжалами, дитя истекало кровью...

Непонятно было, как он вообще еще жив.

Пушкин, дрожа от страха и волнения, взял истерзанного мальчика на руки. Кровь ребёнка тут же потекла на мундир потомка поэта, а сердце Пушкина затрепетало от горя, внутри у него все свело от отвращения.

Как такое можно сделать с ребёнком? Кто это сделал...

Но окровавленные кинжалы в руках у радикалов говорили сами за себя. Да и взгляды масонов, направленные на мальчика, говорили о том же.

— Убейте ублюдков, — приказал Пушкин стражницам.

Мальчик продолжал тихонько пищать, как раненая мышка...

А стражницы завертели головами, будто искали Императора, свое привычное начальство.

— Императоров пока что нет, — жестко произнес Пушкин, — А я — член Тайного Совета и министр. Вы меня знаете. Выполнять!

И стражницы выполнили.

Да, конечно, у них не было теперь магии. Но ведь девушки провели всю свою жизнь в тяжелых тренировках, и свое тело они качали не меньше, чем магию. Их даже учили борьбе без использования магии, просто на всякий случай.

И теперь случай настал.

Радикалы лишились своих кинжалов за пару секунд. У первого его оружие просто выбили. Второму сломали руку, так что он сам отпустил кинжал, и тот упал в зловонную лужу, оставшуюся от Либератора.

Стражниц было четверо, радикалов — двое. И исход этого боя был предрешен, хотя девушки и были истощены.

Первого радикала просто утопили в оставшейся от Либератора луже. Ублюдка сунули туда головой, и держали, пока он не захлебнулся. Так что в последние секунды своей жизни он плотно обонял ароматы своего хозяина, более того, хозяин даже залился ему прямо в легкие! Возможно, это утешит подонка, когда он окажется в аду...

Второму радикалу сломали обе руки, обе ноги, потом его били по животу, пока он не начал задыхаться и молить о пощаде. А после ему просто свернули шею.

Весь бой продлился не дольше минуты. Убивать стражницы умели, им для этого даже не нужна была магия...

Покончив с радикалами, девушки подковыляли к Пушкину, одна из них хромала, другая, казалось, вообще засыпала на ходу.

Но все четверо рухнули перед Пушкиным на колени.

— Ваше Величество...

Чего, блин?

Вот такие расклады были Пушкину нахрен не нужны. Императором он становиться не подписывался. Быть Императором — это слишком напряжно. И опасно. Вот на это Пушкин ни за какое бабло не согласится бы...

— Мальчику нужна помощь, — в отчаянии выдохнул Пушкин.

Потомок поэта шарил глазами по вертолётной площадке. Когда он убегал отсюда — здесь была Исцеляевская, причем живая. Но теперь её здесь не было, ни живой, ни мертвой.

Тут вообще больше не было никого. Только трупы, кровь, валивший с неба снег, четыре стражницы, жаждавшие Государя, хоть какого-нибудь, и сам Пушкин с умирающим ребёнком на руках...

Держать этот окровавленный кусок мяса у Пушкина больше не было сил, это было слишком страшно.

— Да возьмите его уже! — закричал Пушкин, — И найдите целителя! Врача! Знахаря... Да кого угодно!

Одна из стражниц взяла у Пушкина ребёнка, тот слабо всхлипнул, потом закашлялся кровью...

На вертолётной площадке метнулась голубая вспышка, а из неё вывалились трое магов.

Ну оно и понятно. Павловск был теперь не защищен ничем, сюда мог телепортироваться, кто угодно...

И телепортировались сюда сейчас те, кого Пушкин видеть был совсем не рад.

Он, естественно, узнал девушку — Таню Нагибину, канцлера Либератора, главу радикальных масонов. Либератор все последние сутки орал про свою канцлершу Танечку...

Вместе с Таней прибыл еще Павел Кабаневич, он и телепортировал сюда своих товарищей. А третьим был какой-то мрачный мужик в черном балахоне, про которого определенно можно было только сказать только одно — он явно радикальный масон и явно отморозок.

Стражницы тут же напряглись, но Пушкин поспешил решить вопрос миром:

— Спокойно, барышни! Спокойно! Таня, послушай, Либератор мертв, твоего хозяина больше нет, а я не хочу тебя убивать...

— Я больше не служу Либератору, придурок, — буркнула Таня, — Я была под чарами. А теперь они рассеялись.

— У вас есть магия? — уточнил потомок поэта.

— Пушкин, мы только что телепортировались, если ты не заметил, — ответила Таня, девушка была мрачнее тучи и какой-то странно сосредоточенной, — Сам как думаешь, есть у нас магия или нет?

— Наверное есть, — предположил Пушкин, — А жаль... Я просто было подумал, что я последний АРИСТО в мире. Я прятался в подвале, когда с Солнцем что-то случилось...

— Мой брат на время погасил Солнце и изгнал Либератора, — пояснила Таня, — А мы в этот момент вообще были на подводной лодке. Так что у нас магия тоже на месте. А теперь, Пушкин, отдай мне Рюрика.

Девушка подошла ближе и решительно протянула руки.

Державшая Рюрика стражница растерялась, не зная, кого слушаться.

Но Пушкин кивнул, хотя его и мучили нехорошие предчувствия:

— Отдай ей. Мальчику нужен целитель. Срочно.

Таня осторожно взяла ребёнка у стражницы, а потом разрыдалась от ужаса, увидев в каком состоянии мальчик...

***

2 мая 2025 года

Священная Империя, Павловск

11:48

— Ну и где его черти носят, м? — Таня остановилась возле отделанных золотом дубовых дверей Императорских покоев.

— Его Величество ленится, — хихикнула одна из стражниц, молодая рыжая девка.

— Очень хорошо, просто замечательно! — вспылила Таня, — Проблема ровно одна. Я не могу сказать эфиопской делегации, что Его Величеству Александру Рюриковичу лень выходить из покоев, показывать эфиопам парк и обсуждать нашу совместную космическую программу. Ублюдок совсем головушкой тронулся!

Стражницы в ответ на это только заржали, теперь уже