Сострадание переполнило сердце Кейт.

— Ты жил с мамой или с папой?

Ричард оторвал руку от руля, провел ею по волосам.

— Меня, словно мячик, бросали от одного к другому, пока наконец не отправили в школу-интернат. Родители разделили опеку между собой, но настоящими моими опекуншами были бесконечные няни. — Он хитро улыбнулся. — Я был, что называется, трудным ребенком. Долго няни меня не выдерживали.

— Почему?

— Не знаю. Может быть, из-за червяков, которых я подбрасывал им в сумки, или из-за мышей, которых они находили у себя в кровати.

— Как же родители с тобой справлялись?

Неожиданно заметив напряжение на его лице, Кейт поняла, что затронула больную тему.

— Просто не обращали на меня внимания. Папа постоянно был занят работой, которой становилось все больше и больше. Мама была увлечена светской жизнью и заботой о своей внешности. Я привлекал их внимание лишь тогда, когда очередная няня заявляла о своем уходе.

Кейт с жалостью подумала об одиноком маленьком мальчике, пытавшемся привлечь к себе внимание родителей единственным известным ему способом. Она видела по нахмуренному лицу Ричарда, что воспоминания все еще причиняют ему боль.

— Все уже позади и сейчас не имеет значения, — сказал он, меняя тему разговора. — Сейчас самое главное вот что: поможешь ли ты мне заполучить этот отель.

За последние пять минут Кейт узнала о Ричарде гораздо больше, чем за предыдущие восемь месяцев. Может пройти еще восемь месяцев, прежде чем у него появится желание открыться ей вновь. Значит, сейчас нужно выпытать все, что возможно.

— А что, «Медовый месяц» похож на отель твоего дядюшки?

— В чем-то да. Оба были построены в конце сороковых годов, и, хотя дядюшкин отель немного меньше, он тоже всегда числился первоклассным. Настоящая маленькая жемчужина. — Ричард задумался, вспоминая. — Он всегда был полон свежих цветов. Я отчетливо помню звуки вестибюля: звон хрусталя, музыка, смех…

— Похоже, у тебя сохранились приятные о нем воспоминания.

— О, да. Дядюшка Джо был удивительным человеком. Он всегда вел себя так, будто страшно рад меня видеть и моя помощь ему крайне необходима. Я сразу же принимался за дело: убирал комнаты, мыл посуду, выполнял всякие мелкие поручения. И обожал эту работу. Я как бы чувствовал… свою принадлежность к серьезному делу или что-то в этом роде, чувствовал свою необходимость.

Вот чем объясняется его нынешняя страсть к работе, подумала Кейт. Работа помогла ему ощутить свою значимость. Кейт всегда замечала его одиночество и отчужденность, которые, впрочем, никогда не сопровождались холодностью или недружелюбием. Неудивительно, что ему так хочется купить этот отель. Ведь именно в отеле он чувствовал теплоту и любовь, именно там ему были рады.

— Дядюшкин отель сохранился? — тихо спросила она.

Ричард покачал головой.

— Нет. Дядюшка продал его, когда я учился в колледже, а вскоре после этого умер. Сейчас это обветшавший жилой дом. Я хотел купить его, но район, в котором он находится, сильно изменился, причем не в лучшую сторону. Отель там больше не нужен. — Он посмотрел на Кейт. Она почувствовала, что он пытается избавиться от воспоминаний. — В отличие от «Медового месяца», стоимость которого будет лишь возрастать.

Доехав до здания офиса на Чарлз-авеню, Ричард повернул к гаражу и остановился у автоматических ворот, открывавшихся с помощью пластиковой карточки. Красно-белый полосатый шлагбаум поднялся, и через несколько мгновений «мерседес» остановился на отведенном для него месте.

Ричард выключил мотор и повернулся к Кейт. В его темных глазах было напряжение.

— Кейт, это самая важная сделка в моей жизни, такая важная, что я готов ради нее пожертвовать всем своим имуществом. Но без твоей помощи мне не обойтись. — Он говорил так проникновенно, что у Кейт внутри все перевернулось. — Я знаю, что прошу слишком много, но нам придется разыгрывать супружескую пару всего лишь месяц. Ты мне поможешь?

Кейт не умела отказывать, когда ее умоляли о помощи, будь то друзья, знакомые, оказавшиеся в беде, или нищие на улице. Так неужели же она могла отказать в помощи Ричарду, особенно сейчас, когда узнала истинную причину его намерения?

Разумом она понимала, что совершает ужасную ошибку, но сердцем… У нее не было другого выбора.

Сглотнув, она медленно кивнула.

— Умница! Отлично! — Улыбка Ричарда, казалось, осветила все вокруг. Сердце Кейт сжалось, когда он выскочил из машины, обежал ее и, открыв дверцу, схватил ее на руки. — Ты лучше всех на свете, Кейт!

Она была не готова к чему-либо подобному. Обняв Кейт крепкими руками, он прижал ее к груди и радостно закружился. Уткнувшись носом ему в шею, она отдалась внезапному вихрю чувств.

Когда Ричард ее опустил, в ушах ее все еще отдавались гулкие удары сердца. Не разжимая рук, он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд изменился. Радость уступила место теплоте. Глаза затуманились. От этого взгляда кровь Кейт забурлила, ей стало тяжело дышать.

Желание. О Боже! Неужели он чувствует то же самое?

Мужские руки все еще касались ее спины, обжигая сквозь шерстяной пиджак. Они стояли молча, не в силах сдвинуться с места.

Кейт, волнуясь, смотрела на Ричарда, с ужасом сознавая, что он готов поцеловать ее. Его взгляд заставлял ее сердце трепетать как пойманная птица.

Неожиданно громкий сигнал машины заставил их обоих очнуться. Кейт увидела совсем рядом белую автомашину. Водитель, размахивая руками, просил их уйти с места парковки, на котором они стояли.

Ричард оттянул Кейт за руку. Припарковав машину, водитель вышел из нее, хлопнув дверцей, удивленно покосился на них и направился в здание.

Кейт стояла как вкопанная. Боже! Она надеялась, что поборет в себе чувства, которые испытывала к Ричарду, но сейчас это было выше ее сил.

Ричард кашлянул и засунул руки в карманы.

— Я очень ценю твою помощь, Кейт.

Будь естественной, приказала себе Кейт. Ведь вот Ричард ведет себя так, будто ничего не произошло.

А что в самом деле произошло? Он поднял ее на руки и закружил просто от радости. Между ними ничего не было, ничего ощутимого. Всего лишь легкое головокружение и потом некоторое разочарование.

Кейт попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.

— Надеюсь, мы сможем справиться, хотя я совершенно не умею изображать «любящих голубков». На людях.

Господи! Что же он о ней подумает? Щеки Кейт зарделись, и она поспешила исправить ошибку.

— У меня был один-единственный роман, довольно длительный, но мой друг… Мы не слишком афишировали свои отношения. Боюсь, из меня «голубки» не получится.

Никогда не поверю! — подумал Ричард. Он не мог даже предположить, что близость Кейт так на него подействует. Как приятно было держать ее в объятиях, какой теплой была ее грудь, а щека такой мягкой! Еще ни разу в жизни он не испытывал такого неожиданного возбуждения.