обращенным мужиком он еще как-то внутренне смирился, все-таки война по большей части было делом мужским, и глупо было бы считать, что обойдется вовсе без жертв. Но его добивал явно угадывающийся живот женщины. Обычно семьи пострадавших оставались где-то за стенами. Было легче отвернуться после битвы, представить, что их не существует вовсе, чем лицезреть семью обвиняющую их с братом в случившемся. Джастин все равно считал себя причастным к их беде, путь и косвенно, чувствуя безграничное сострадание и бессилие исправить положение. Не в силах выдавить из себя ни звука, виновато развел руками и посмотрел на брата в поисках поддержки.

Сет сердито скрестил руки на груди, хмуро оценивая супругу Олафа взглядом. С одной стороны, это было очень даже кстати. Кровью от девки не пахло, а значит велика вероятность, что заразы в ней нет. «Но ведь вместо того чтобы дома сидеть и дитя беречь, приперлась! Да еще и чуть ли не с кулаками на них накинется. Дура бесстрашная!» — ругался про себя Сет, чувствуя невольное уважение к ее поступку.

Олаф, чувствуя как тает от нежности и благодарности, мягко приобнял жену, успокаивая, тихо шепнул ей:

— Не серчай, любимая. Они меня спасли.

Герда потеряла дар речи от подобного заявления. В один миг чудовища стоящие перед ней превратились в двух незнакомцев. Явно родню, но с очень разными характерами. Тот, что старше, выглядел виновато и дружелюбно. Младший явно размышлял, и мысли его далеки от добрых. Про себя отметила, что дело иметь придется именно с младшим, удивляясь такому выводу.

Олаф всегда был весьма доверчив. Она прекрасно это знала, когда выбрала его. Облапошить наивного добряка было легче легкого — и большинство дел вела она. Супруг не сопротивлялся. Ее характер его восхищал, хоть злые языки частенько перемывали их семье кости. Но почему-то именно в этот момент незнакомцам верилось. Или очень хотелось верить. Кулаков она не разжала и с вызовом посмотрела в глаза скрестившему руки чужаку.

Сет, выждал паузу. Взгляд у него был, как и у Отца. Колючий, ледяной и тяжелый, особенно если это было нужно. Девица упорно смотрела ему в глаза, отражая его взгляд как зеркало, возвращая сторицей. Ему это несказанно понравилось. Не опуская глаза, ухмыльнувшись, скомандовал:

— А девка-то не из робкого десятка оказалась. Джастин, сними уже с него эту удавку, не силком же его за собою тащить.

Джастин моментально повиновался, будто ждал команды. Герда все еще недоумевала, отчего командует младший, но взгляд смягчила, искренне улыбнулась и поклонилась. Сет кивнул в ответ. Девица нравилась ему все больше. Особенно тем, что даже после обмена любезностями осталась настороженной. Мысленно он ее уже ассоциировал с лесной кошкой. Которую может медведь не испугать, если та решит, что ее семье угрожает опасность. Олафа же он уже мысленно окрестил тюфяком. «Пушистого волка стая разорвет в клочья, что же с ними делать?» — с досадой и сожалением продолжал размышлять Сет, перестав напрягать Герду взглядом и опустив руки.

Пока старший брат снимал с шеи Олафа цепь, тот недоуменно спросил:

— Вот так просто, отпустите и все? Неволить не станете?

Сет грустно усмехнулся. Прикидывая, кто же из этих двоих возьмет судьбу в руки.

— А какая мне польза тебя неволить? Мы с братом остались проследить, вдруг кто из стаи ослушался и обратил человека ненароком. Если бы таких, как ты, много оказалось — тут такое бы началось! Дикая стая может за первую ночь полгорода вырезать, а остальную половину заразить. И потом пойдет эта эпидемия дальше, а Отцу этого не нужно…

— Но все же нельзя вам домой возвращаться. Любит тебя жена сильно, вот и пошла за тобой, выручать. Только мы не в доброй сказке живем — если лекарство от проклятия и есть, то оно нам неведомо, — подхватил Джастин, всем сердцем желающий отмотать время назад и как-то выручить этих двоих. — Вы с женой можете подальше от города уйти, дом в лесу построить и зажить отдельным хозяйством. Или найти другое поселение, где вас не знает никто, и там осесть, только очень осторожными быть. Тебе, Олаф, не пить, в драки не ввязываться, вообще сердиться поменьше, авось справитесь.

Сет, услышав Джастина, чуть было не поперхнулся. Опять старшего заносило в романтический бред, будто бы не было войны.

— Джастин, разуй глаза — какой дом в лесу, какое другое поселение, романтик ты хренов? — возмущенно и уставше проговорил Сет. Затем обратился все-таки к Олафу. Никак не мог смириться с мыслью, что женщина руководить может.

— Да и ты, рыжий, вроде сообразительный мужик, что молчишь? У тебя жена на сносях, ниже тебя на полторы головы — ребенок крупным может быть. Может быть ты роды еще сам принимать собрался? А если что пойдет не так, знаний и умений не хватит — и жену загубишь, и дитя? — Сет впервые за это время смотрел в сторону Волка с сочувствием, отрицательно покачивая головой. — А в другом селении, если ты случайно при ком обернешься, или слух про тебя дойдет, думаешь, будут люди разбираться, что ты с обычными людьми живешь, а не с волчицей и волчонком? И как долго твои родные проживут в таком случае? Это я еще не говорю о том, вдруг ребенок волчонком родится сразу.

— Это с чего это вдруг? — удивился Джастин. — Он же только вчера обернулся впервые, а она уже давно беременна.

— А с того, что мы не в Вириди Хорте сейчас, а в другом мире. Кто знает, может у здешних людей процессы идут немного по-другому, — видя непонимающий взгляд Олафа и Герды, пояснил мысль:

— Оборотень в человеческом облике, как правило, не заразен. Проклятье передается только если в кровь человека попадет слюна или пот Волка, поэтому при ране от когтей шанс заразиться все-таки меньше. А в человеческом облике не кусаются обычно, поэтому и не проверяли толком, — Сет замялся, подбирая слова. Язык он хоть и выучил достаточно хорошо благодаря сатиру, но не был уверен в правильном оттенке некоторых значений. — Но у человека есть определенные… соки. В общем, ни за что не поверю, что после битвы вы с женой не… миловались. И если с ней все в порядке, вовсе не значит, что на ребенка это никак не отразилось.

Джастин скривился, и изобразил крайне скептический взгляд. Сет в ответ закатил глаза и снова скрестил руки:

— Да, вероятность маленькая. И скорее всего я ошибаюсь, но все-же она есть, — упрямо проговорил он.

— И что ты предлагаешь, клыкастый? За тобой пойти, к вашей стае прибиться? —