Берд внимательно слушал, но вопросов не задавал. Затем взял бутылку виски, предложил выпить немного.

— История Гесса… Она полна тайн… Сорок первый, война между Великобританией и Германией идет давно. Но Гитлер подумывает о тайном соглашении с Великобританией. Он хотел договориться с Лондоном о прекращении налетов на Великобританию в обмен на отказ Черчилля от открытия второго фронта.

— Не может быть! Никогда не поверю, что Черчилль о чем-то договорился с Гитлером.

— Тем не менее так оно и было. Такой план Гитлера существовал, Гесс фактически был его автором. Точнее, Рудольф Гесс был соавтором этого плана. Я имею в виду, что главный автор — Гитлер. Гесс решил полететь в Англию, встретиться там с Черчиллем и обо всем договориться лично. Он надеялся устроить встречу британского премьера и рейхсканцлера.

Роман не хотел прерывать Берда и продолжил внимательно слушать, скрывая скептическую полуулыбку.

— Вы знаете, конечно, что полет был неудачным — Гесс был сбит над Шотландией, выпрыгнул с парашютом, повредил себе ногу, был взят в плен. О чем он говорил с Черчиллем, нужно будет узнать вам.

— Мне? А мне это зачем?

— Сейчас, сейчас. Все самое интересное только сейчас. В сорок шестом году британцы перевезли его в Нюрнберг, где Гесс был осужден трибуналом как нацистский преступник. Помните, он притворялся во время суда, что не в уме? История известная. Он красиво симулировал помешательство, забывал имена своих друзей, разыгрывал припадки. Ему это не помогло, разгадали. Кстати, Геринг и другие, с кем он сидел рядом, смеялись над Гессом открыто. Они считали его предателем — эта версия его полета все еще была актуальна. Но он получил пожизненное и сидел в Шпандау. В той самой тюрьме, где я много лет был директором.

Берд остановил свой рассказ. Было видно, что ему тяжело говорить, он задыхался при разговоре. Он пересел в мягкое кресло. Наступила пауза. Роман терпеливо ждал. Наконец Берд продолжил:

— Много раз Гесса пытались освободить. Его семья, различные организации обращались в СССР с просьбой дать согласие на освобождение престарелого преступника по гуманитарным соображениям. Но СССР был категорически против. Так было до тех пор, пока к власти не пришел Михаил Горбачев. Однажды, а это было весной восемьдесят седьмого года, Горбачев неожиданно заявил, что не будет возражать против освобождения Гесса.

Роман оживился:

— Я что-то подобное помню. По-моему, об этом писала и советская пресса, да и зарубежная.

— Вы будете удивлены, но меньше всего обрадовался словам Горбачева старый Гесс. Он рассказал сыну, что, как только он откроет свою тайну, Лондону придется признаться в своей незавидной роли во Второй мировой войне. Гесс был уверен, что британцы скорее убьют его в тюрьме, чем дадут возможность выйти на свободу.

Роман прервал Берда:

— Знаете, не верю я как-то. Не привык воспринимать на веру. Похоже на дешевый боевик. Почему все-таки вы обратились ко мне, что вы хотите взамен? Я не понимаю, чем могу помочь и вообще что вы от меня хотите? История давно закрыта, Гесс повесился.

— Нет. Не так. Я докажу, что Гесс был убит. Все эти годы я пытался доказать, что его убили. Мы с ним почти дружили, как бы странно вам это ни показалось. Я не верил в его самоубийство и сразу стал рассказывать о несостыковках, о подложных фактах. Я уверен, что его убили.

Берд сделал паузу, Роман терпеливо ждал продолжения рассказа.

— Мне не верили, меня отталкивали, более того, мне угрожали. Лондон давно внес меня в список своих врагов. Как же, я доказываю, что Лондон играл на стороне Гитлера! Я могу разрушить имидж великой империи! Мне мешали как могли. Ни архивов, ни свидетелей — мне закрыли все пути. Из меня сделали старого выдумщика, сочинившего историю, которой никогда не было. Молодой человек, я в течение более чем десяти лет находился рядом с Гессом, думаете, это ничего не значит? Но мне нужна помощь. Все мои знания ничто, пока не будет открыт архив с записями переговоров Гесса и Черчилля. Мне нужен кто-то, кому я могу довериться и кто не испугается. Я выбрал вас.

— Почему вы решили, что я могу? Может, я испугаюсь? Да просто не захочу.

— Вы очень подходящий кандидат на эту роль. Вы еврей, и это ваше кровное дело, а не мое — найти разгадку смерти одного из авторов холокоста. Им будет очень тяжело помешать вам.

— Им? Это кому?

— А вы как думаете? Не будьте наивным.

— Нацистам, что ли?

— Может, я и вправду ошибся, выбрав вас? Нет, юноша, не нацистам. Британцам, мой друг, саксам!

— Да-а-а? Они будут мешать?

— Будут. Но не смогут. Помешать еврейскому журналисту расследовать холокост? Не-е-т, на это даже они не способны. Вернее, не смогут. Мне помешать они могут легко. Да они это и делали все годы. Вам — нет.

— Но вы могли бы выбрать и другого кандидата. В Берлине несколько тысяч журналистов, а вы находите именно меня?

— Не помню, говорил я вам, что носил погоны? Наверное, понимаете какие? Поверьте, перебрал множество кандидатов, и, если остановился на вас, значит, это правильный выбор.

Берд сделал еще одну паузу и привел дыхание в норму. Видно было, как тяжело ему говорить.

— Вернусь в прошлое. Гесс знал, что его убьют, и мы знали это тоже. Так и случилось.

— Вы хотите сказать, что Гесс считал свою смерть неизбежной?

— Разумеется. Он знал это лучше других. Буквально через несколько месяцев после слов Горбачева Гесс внезапно совершает самоубийство в тюрьме. Но, молодой человек, самоубийство — это официальная версия. Такое заключение сделал врач из британского госпиталя в Берлине, и я уверен, что ему было приказано дать такое заключение. Поэтому я посоветовал сыну Рудольфа Гесса немедленно сделать вторую экспертизу.

— И?

— Сделали. Гесс не самоубийца. Он был убит — задушен. И я знаю, как это доказать. Вам нужно попасть в английские архивы и найти запись переговоров Гесса в Лондоне. Это — ключ к разгадке.

— А корону королевы мне не нужно для вас достать?

Берд сухо