она мысленно, надеясь, что виденное ей — не больше, чем кошмар, который непременно скоро развеется.

— Где моё?! — взревел Пасть, негодующе замотав безобразной головой.

— Отдай ему зуб, — едва слышно произнесла Яна, дёрнув мать за руку.

Дрожа, Диана послушно вытянула вперёд ладонь, на которой ютился гнилой зуб. Тварь мгновенно заткнулась, а длинный язык в её пасти растянулся до невозможности и метнулся в сторону женщин. Влажный отвратительно смердевший орган коснулся пальцев Дианы и слизал оттуда зуб. Прямо на глазах ошарашенной мамы и дочки, Пасть деловито вставил потерянную запчасть в десну, потеснив остальные такие непохожие друг на друга зубы, и широко улыбнулся.

От этой неестественной, невероятной и такой неправильной гримасы хотелось сжаться в комок.

— Уродцы пожаловали.

— П-простите, — сбиваясь, нашла в себе смелость заговорить Яна, — нам с-сказали, что вы можете помочь моей м-маме. Она больна раком. М-мы слышали, что у вас есть лекарство.

— Маленькие, жалкие, хрупкие уродцы, — как-то сочувственно пробормотал Пасть, не переставая улыбаться, а после переполз с потолка на ближайшую стену, откуда лучше было видно двух гостий.

Диана хотела шарахнуться в сторону, подальше от вонявшей твари, но Яна стальным захватом впилась ей в руку и удержала на месте.

— Ваша плоть так слаба, так недолговечна. Рассыпается пылью после смерти, — продолжало шептать существо, а склизкий язык трепыхался над скалистой грядой зубов алым лоскутом. — Но я могу помочь. Могу сделать вас краше, крепче… Могу прах превратить в идеал.

— А избавить от боли? — осторожно спросила Яна.

— Боль превратить в улыбку.

Яна робко улыбнулась в ответ, глядя прямо на безобразное страшилище, будто узрела в нём воплощение мечты и теперь её не смущало даже то, что вместо врачей в старом корпусе больницы она отыскала какую-то инфернальную тварь, какие могли существовать только в кино и ночных кошмарах.

— Что вы хотите за то, чтобы вылечить мою маму?

— Яна, не надо, — сдавленно попросила Диана. — Давай уйдём отсюда. Это же чудовище. Не надо ничего у него просить…

— Это чудовище может и хочет тебе помочь, разве ты не понимаешь? — сдвинув брови к переносице, строго произнесла Яна, глядя на мать поверх очков. — Это наш шанс победить болезнь, мама. Продлить твою жизнь. Антонине и другим ведь помогло.

А после, вновь повернувшись лицом к Пасти, дочь твёрдо повторила:

— Что вы хотите? Что нам нужно сделать?

Тварь как-то сдавленно то ли всхлипнула, то ли хихикнула и, передвигая вывернутыми конечностями, подползла ближе к женщинам. Теперь их разделяло буквально полтора метра, и до Дианы явственно доносился гнилостный запах нечищеных зубов, от которого её привычная тошнота накатила новой волной.

— Дай. Дай частичку. Дай дар. А задобрю костяных богов, я вознесу им хвалу.

— Какую частичку? Какой дар? — сглатывая и прикрывая рукой рот, выдавила из себя Диана.

— Дай себя! Дай! — необыкновенно яростно и требовательно заверещало чудовище, замотав головой, и каждое её движение сопровождалось щелчками шейных позвонков. — Дай себя! Я верен богам! Я докажу преданность! Отдай мне!

— Что тебе нужно? — пытаясь перекричать разошедшуюся тварь, спросила Яна, но её вопрос остался без ясного ответа. Пасть так и продолжал крутиться на месте, улыбаясь и вопя.

— Яна, я не хочу ничего ему давать…

— Зуб! Точно! Тебе ведь нужен её зуб, не так ли? — неожиданно осенило дочку. Она даже подалась вперёд всем телом. — Ты явно их собираешь, верно?

Существо её услышало. Оно замерло, успокоилось, возвратило голову в обычное положение, если можно было назвать обычным положением то, что голова оказалась повёрнута на спину. И, продолжив широко и пугающе улыбаться, уставилось на Яну.

— Дай.

— Х-хорошо, — запнувшись, выдохнула Яна. — Значит, тебе нужен один её зуб, так? Эм… Мама?

Яна уже без прежней уверенности повернулась к матери, но Диана лишь испуганно закрыла обеими руками рот, не планируя расставаться с зубами.

— Давай же, не бойся. Всего один зуб, и мы получим лекарство. Это малая цена.

Диана, вытаращив глаза, в ужасе замотала головой, не опуская руки.

— Мама, я тоже не хочу этого делать, но разве годы долгой и здоровой жизни того не стоят? Маленькой жертвы, а? Ты ничего не почувствуешь, обещаю! А, как выздоровеешь, я обязательно отведу тебя в хорошую клинику, и мы поставим новый зуб. Ну, пожалуйста, мама. Доверься мне. Я так желаю тебе помочь, так хочу победить твой рак. Чтобы мы могли жить вдвоём, как раньше. Бок о бок, в любви и гармонии… Я не переживу, если потеряю тебя.

Всхлипнув, Диана медленно и неуверенно отняла ладони ото рта. Она понимала, что Яна в любом случае добьётся желаемого. Она была упрямой девочкой. Очень упрямой. Диана ведь сама её такой воспитала, так что винить можно было лишь себя.

Яна медлить не стала. Она знала всё, что творилось с зубами матери: сама же вечно и заставляла её через «не хочу» ходить к стоматологам. Знала, какие болели, какие давно шатались, а какие целиком состояли из пломб. И, ухватив ногтями старый ходивший в десне зуб, пятёрку, принялась её расшатывать. Заскулив от боли, Диана хотела отпрянуть — Яна не позволила, лишь сильнее дёрнула. Пасть же с плохо скрываемым удовольствием со стены наблюдал за происходящим, ворочая языком.

— Потерпи немного, мамочка, — шептала Яна. — Я почти вытащила его. Потерпи, ради меня.

И Диана покорно терпела боль, как терпела её все месяцы до этого, практически сроднившись с мерзавкой. И сквозь слёзы смотрела на сосредоточенную дочь, которая настолько не желала расставаться с матерью, что была готова собственноручно причинять ей боль.

— Вот! Готово! — с ликованием Яна продемонстрировала желтоватый зуб в каплях крови. Диана даже толком не успела его рассмотреть, как монстр уже выхватил языком положенную ему плату и стал пристраивать новое украшение в пасти, довольно пофыркивая.

— Мы дали, что ты просил! Где лекарство? — немедленно потребовала Яна.

Улыбнувшись ещё шире, хоть казалось, что это совершенно невозможно, Пасть вдруг резко провёл языком по веренице острейших клыков, расположенных в левой стороне его рта, и вытянул безобразный обрубок к Диане. С языка капала густая, как мёд, кровь. Капли опадали на пол, на строительный мусор, на кирпичную крошку и прибивали пыль к земле.

— Что это значит? — сглатывая собственную кровь, наполнившую рот, спросила Диана, ещё не успев отойти от вырывания зуба, как ей уже предлагали новое испытание.

— Видимо, ты должна попробовать его кровь.

— Что?.. Боже, нет! — отвернулась Диана. Ощущение неправильности происходящего душило её, но ничего поделать она не могла. И даже сил сопротивляться, когда Яна сунула ей в рот вымазанный в чужой крови палец, не было. Диана покорно сглотнула солоноватую слюну.