— На длинной дистанции, да. Иначе какой смысл вообще этим заниматься? — Ухмыльнулся Серов, — что совершенно не исключает возможность отдельных выигрышей посетителями.

В целом, концепция игрового дома «для чистой публики», была воспринята всеми на ура так как не только решала несколько проблем одновременно, но и делала Александров привлекательным с «туристической» точки зрения. Понятное дело, что такими категориями никто не мыслил не только из присутствующих на совещании, но и на континенте вообще. Однако идея создания привлекательного города, такой себе точки регионального притяжения не только в торговом и военном, но и в культурном плане, что называется висела в воздухе. И, собственно, поэтому следующее предложение тоже было одобрено единогласно.

— А с этой стороны площади я думал поставить открытую сцену, где можно будет давать представления или устраивать небольшие концерты. До полноценного театра Александрову еще расти и расти, да и не время сейчас особо большие проекты затевать, а так — хоть какое-то разнообразие в культурной жизни.

— А с четвертой стороны можно два-три едальных заведения устроить, — на лету поймал концепцию Реймос. — Зуб даю: будут пользоваться популярностью.

— Да, — кивнул Серов, — я примерно так себе это и представлял. Только фонтана на площади не хватает, чтобы композицию завершить.

Последнюю мысль он пробормотал себе под нос, впрочем, привыкшие к странностям соратники особого внимания на это не обратили. При мыслях о фонтанах вспоминался Петергоф, куда он с экскурсией ездил еще в школе. Хорошо было бы и себе что-то подобное построить, вот только презренного металла на все, как обычно, не хватало.

В целом, по подсчетам Реймоса в казну баронства с описанными выше нововведениями возвращалось от восьмидесяти до девяноста процентов выплаченных дружинникам в качестве жалования сумм. Кроме выпивки, девочек и азартных игр, бойцы тратили деньги на новое снаряжение и предметы роскоши, часть из которых опять же производилась в Александрове. Такая закольцованность денежных потоков Серова безмерно радовала, в ином случае на содержании все время увеличивающейся армии он бы уже разорился.

Вообще хозяйственная жизнь баронства была, что называется, на подъеме. Серов все чаще вспоминал Столыпина, который обещал за двадцать лет покоя изменить государство и мысленно соглашался с убитым премьер-министром. Прочем самому Александру двадцать лет были ни к чему — пару годиков было бы вполне достаточно, — и тогда никакой Берсонзон ничего с баронством сделать бы не смог.

Земледелие, остававшееся главной отраслью экономики не смотря на все усилия по поднятию промышленности, вызывала у Серова одну лишь зубную боль. Человеку из 21 века, который видел — пусть и по телевизору большей частью — как огромные комбайны пашут-сеют-убирают пшеницу с невиданной тут производительностью, трудно без слез смотреть на местных землепашцев. Обилие тяжелого низкопроизводительного ручного труда, урожаи в лучшие годы достигавшие сам-семь, а чаще держащиеся на уровне сам-пять, механизация отсутствующая как класс. Понятное дело, что весь этот ужас не мог не натолкнуть барона на идею толкнуть прогресс в сельском хозяйстве. Трактор он, конечно, не построит, и «зеленую революцию» совершить знаний не хватит, но куда-нибудь в девятнадцатый век из тринадцатого запрыгнуть виделось вполне посильной задачей.

Первое, что приходило в голову: создание больших хозяйств, где можно применить все те новшества в агропромышленной сфере, которые обрывками имелись в голове землянина. То, что большие хозяйства — латифундии или совхозы, называть их можно по-разному — выгоднее в плане производства товарного зерна, понятно хоть сколько-нибудь разбирающемуся в этом деле человеку.

Использование средств малой механизации на конной тяге — то, что всякие сеялки, веялки и прочие зерноуборочные машины появились сильно раньше двигателя внутреннего загорания было для Серова когда-то большим открытием, — переход на трех- четырех- пяти- чертезнаетсколько- летний севооборот, использование удобрений, орошение, ветрозащита, селекция, привлечение магов в конце концов. Все это гораздо проще делать в большом хозяйстве, где не нужно объяснять и уговаривать сделать по-твоему, достаточно только приказать.

В общем, в середине осени, когда урожай был уже давно убран, а до первых заморозков еще далеко и рабочая сила традиционно дешева, недалеко от Александрова, километрах в пяти к югу, было начата постройка первого в этом мире совхоза.

Учитывая, что, собственно, в работу запускать все предприятие собирались только весной, никто особо не торопился. Начали постройку домов — разметили сразу пару улиц, с прицелом на дальнейший рост — заложили амбары и прочие хозяйственные постройки. Наметили места будущих полей: для того, чтобы первый урожай был поприличнее предполагалось выжечь несколько делянок леса. Занимались глобально подготовительными работами, тем более что и «машинерия», которой предстояло вывести земледелие на качественно новый уровень, существовала еще только в чертежах. И то не полностью. Ее постройка была возложена на плечи Дрора и его команды, которым Александр рассказал только сам принцип, идею и конечный результат, который хотел бы получить. В целом, пока этот проект находился с стадии подготовки.

Летом-осенью удалось основать еще две деревеньки на пустующих до этого землях. Поток переселенцев не ослабевал, наоборот, некоторые из новоприбывших рассказали, что бежали в вольные баронство не наобум, а с конкретной целью поселиться именно здесь. С одной стороны — приятно, да и для экономики, как не крути, полезно. С другой — такая слава может в будущем обернуться немаленькими проблемами. Вероятно, мало кому может понравиться, когда сманивают твоих крестьян, а с точки зрения какого-нибудь северного феодала, Серов занимался именно этим. И никому ничего не докажешь: преимущества свободной конкурентноспособной экономики для людей, видящих в крестьянах лишь разумный скот — пустой звук.

Идея с сортировкой посадочного материала ожидаемо принесла свои плоды. В прямом смысле. По прикидкам Серова и Реймоса средняя урожайность отобранного зерна оказалась выше, чем у обычного примерно на 3–7 процентов. Посчитать точнее оказалось практически невозможно из-за несовершенства методов подсчета. Это с одной стороны не мало, а с другой, учитывая общую агарную направленность экономики вольных баронств, можно было расценивать как существенный прорыв. Опять же, если просеивать пшеницу каждый год, отбирая для посадки самые крупные зерна, глядишь, в будущем можно будет достичь еще более впечатляющих показателей.

Местные крестьяне при этом оказались гораздо более оборотистыми чем предполагал Серов. Барону казалось, что на то, чтобы даже такое простое новшество как селекция семян по размеру "ушло" в народ, понадобится несколько лет, однако его арендаторы приятно удивили. Неизвестно, как они прознали про заметное повышение урожайности, но уже в середине осени у ворот замка выстроилась очередь желающих обменять мешки с урожаем на специально отобранный посевной материал. Возможно, тут сыграло роль то, что Серов объявил о безоплатности данной акции невиданной щедрости, ну а халява, как известно, привлекает всеобщее внимание как ничто другое.