В конце XVIII века на отношение англичан к евреям повлиял боксер Даниэль Мендоса. Выступавший под прозвищем Мендоса-еврей, он стал пятикратным чемпионом Англии. К нему благоволил королевский двор, что способствовало улучшению положения евреев в английском обществе и значительно подняло их престиж в глазах среднего англичанина. Если прежде евреев считали хлюпиками, не умеющими постоять за себя, то выигранные Мендосой бои заставили гордых англичан изменить свое мнение о евреях в лучшую сторону.

С начала XIX века евреи могли беспрепятственно переселяться в Англию, и со временем был создан лондонский Комитет (впоследствии – палата) депутатов британских евреев, следивший за соблюдением общинных и личных прав.

В 1841 году вышел первый номер существующей до сих пор газеты «Джуиш кроникл» («Еврейская хроника») – старейшего еврейского издания, которое власти стали считать чуть ли не «еврейским официозом».

Полного равенства евреи достигли в 1847 году, когда Лайонел де Ротшильд был избран депутатом парламента. А за ним взошла яркая звезда Бенджамина Дизраэли, дважды ставшего премьер-министром – первым еврейским премьер-министром туманного Альбиона; хоть он и был крещен в детстве, тем не менее всю жизнь гордился своим еврейским происхождением.

Не меньшую славу обрел финансист, филантроп, радетель и защитник всех евреев от Лондона до Иерусалима и от Петербурга до Дамаска – сэр Моше Монтефиоре. Англичане с большим почтением относились к нему – человеку, который первым в Европе вывел их из тьмы, осветив улицы газовыми фонарями. Сэр Монтефиоре пользовался расположением королевы и правительства, что позволяло ему не только решать многие проблемы еврейской общины Англии, но и использовать дипломатические связи для защиты евреев по всему миру от кровавых наветов и преследования, а также оказывать помощь первопроходцам в Эрец-Исраэль.

В России сэр Монтефиоре с интервалом в четверть века удостоился аудиенции двух царей (Николая I и Александра II), оба обещали позаботиться о благополучии евреев, но все обернулось антисемитскими законами и погромами, за которыми последовал массовый исход евреев из России. Многие из них добрались до Англии, транзитного пункта по пути в Америку, но частично осели в королевстве, где уровень религиозной терпимости был для них приемлемым.

Евреи из Центральной и Восточной Европы, бежавшие от черты оседлости и погромов, были бедны и готовы на любую работу: из них сформировались еврейские кварталы Лондона с портными, сапожниками, мебельщиками и розничными торговцами. А их дети уже стали преуспевающими врачами, адвокатами и даже политиками. Проделавший головокружительный путь от простого бухгалтера до лорда, Самуэль Фишер был удостоен рыцарского звания, а затем пожизненного титула пэра. После церемонии он заметил: «Я хотел бы, чтобы меня называли Фишер из Белостока, но мне не разрешат». Тем не менее ему позволили включить в свой герб еврейскую символику.

Знаменитая Декларация Бальфура 1917 года, даровавшая евреям «национальный очаг» в Палестине, была делом рук не одного лишь Хаима Вейцмана, будущего первого президента Государства Израиль. Свою лепту внесли и могущественные Ротшильды, и один из влиятельнейших членов еврейской общины Герберт Сэмюэл, побивший прежние рекорды: сначала он стал первым евреем – членом кабинета министров, а потом – первым верховным комиссаром Палестины и первым евреем на этом посту.

Некоторые исследователи полагают, что современный антисемитизм настиг евреев в благословенной Англии в результате ускорившихся процессов распада Британской империи. Катализатором послужила также Англо-бурская война, вызвавшая подъем шовинистических настроений. Массовая еврейская иммиграция 1880-х годов была воспринята как угроза экономической и социальной стабильности страны. Англичане, которые издавна привыкли разделять евреев на «своих» и «чужих», считали вторых – иностранных и неассимилированных – виновными во всех бедах. Евреев начали обвинять в росте цен, нехватке жилья и даже распространении определенных заболеваний. Наиболее зримым выражением этих настроений было принятие Указа о нежелательных иностранцах, ограничившего иммиграцию, и возникновение антисемитской Лиги британских братьев, в которую входило около 30 000 человек.

Освальд Мосли и его громилы из Британского союза фашистов устраивали воинственные марши в еврейских кварталах, сопровождавшиеся погромами и требованием депортировать евреев, виновных во всех смертных грехах. А «политика сдерживания» правительства Чемберлена наглядно продемонстрировала нацистам, что за евреев никто не вступится. К тому же правительство сделало все, чтобы перекрыть евреям въезд в Палестину, где могли бы спастись от крематориев десятки тысяч немецких и австрийских евреев. Отказ Министерства иностранных дел Великобритании спасать евреев объяснялся «страхом перед неконтролируемым числом евреев, которые смогут попасть в Палестину и, таким образом, нарушить зыбкий демографический баланс в этом районе»[7].

В 1935 году английский банкир Джон Леббок, первый барон Авебери, основавший Англо-германскую ассоциацию, заявил: «Отчасти во всем виноваты сами евреи, создающие еврейскую проблему, где бы они ни появлялись».

Редким гуманитарным жестом со стороны английского правительства стало решение в 1938 году принять 10 000 еврейских детей из Германии, Австрии и уже оккупированной нацистами Чехословакии, что позволило им спастись от депортации в лагеря смерти. Эта акция вошла в историю под весьма двусмысленным названием «Киндертранспорт». Увы, 1 500 000 еврейских детей повезло гораздо меньше.

Английский посол в Берлине с самого начала понял, к чему приведет нацистский антисемитизм, и сообщал в Лондон, что «в больших немецких городах поселился наиболее нежелательный тип иудеев». А после прихода Гитлера к власти посол написал: «Лучшие элементы еврейской общины страдают за грехи своих худших соплеменников».

В 1939-м, всего через год после Хрустальной ночи, опросы общественного мнения подтвердили, что англичане винят самих евреев в их несчастьях. С точки зрения среднего англичанина, еврейская проблема в Германии была вызвана еврейскими иммигрантами из Восточной Европы.

Официальные лица старались не упоминать о преступлениях против евреев, чтобы Великобританию не обвинили в том, что она «ведет войну на стороне евреев».

С началом Второй мировой в Англии появились тысячи еврейских беженцев из оккупированных европейских стран, которым английские чиновники раздавали анкету с вопросом: «За какие проступки вам пришлось покинуть вашу страну?»

В Европе уже вовсю бушевала война, когда британская пресса и общественность потребовали заключить еврейских беженцев в лагеря для перемещенных лиц, что и было сделано.

«Наша пропаганда нацистских зверств, – говорилось в меморандуме Министерства информации в июле 1941 года, – должна заниматься исключительно невиновными людьми, а не политическими оппонентами. И не евреями».

Настойчивые требования «Сохнута» спасать венгерских евреев были восприняты в Лондоне как шантаж, и высокопоставленный чиновник МИДа записал в своем дневнике: «Если бы мы сразу поддались шантажу, то должны были бы просить не только за миллион евреев, но и за поляков, и за французов, и за всех прочих».