Рука моя автоматически выделяла блоки по сорок-пятьдесятписем с аттачментом, где романы молодых гениев, щелчок на «удалить», и новаяпорция летит в мусорную корзину. Как-то я разговаривал со старым и маститымписателем, заставшим еще мир без Интернета, тот мне посочувствовал, но сообщил,что и ему приходили рукописи начинающих. По почте. И он одевался, выходил изквартиры, запирал, шел к лифту, нажимал на кнопку, ждал, потом на лифтеспускался вниз, шел на почту – благо близко, в соседнем доме! – тампредъявлял почтовое извещение, заполнял кучу бумаг и карточек, ручкой заполнял,макая в чернильницу, потом ему выдавали объемистый пакет, он возвращался,вскрывал, вытаскивал рукопись…

– И приходилось, знаете ли, – сказал онсочувствующе, – читать… Ведь человек трудился, отсылал, деньги тратил. И вочереди стоял, на почте всегда очередь.

– Значит, мое поколение честнее?

– Да нет, дорогой. Просто вы прижаты к стене. Тристарукописей, говорите? Ежедневно? Это же просто невозможно прочесть! А вам-то исамому есть-пить, да и работать надо. Если бы вам приходило раз в месяц, какмне…

Я вспоминал этот разговор, а пальцы автоматическискроллировали по списку, выделяли черным цветом и удаляли, удаляли, удаляли…Один раз зацепили и письмо приятеля, но на то корзина и есть корзина, а некостер: вытащил, расправил.

Десять минут на эту ежедневную чистку почтового ящика.Немало просто советов, как писать, о чем писать, где у меня неправильно подано,освещено, не тем углом повернуто. Так и хочется прокричать всем сразу: дорогиедрузья, я уже выпал из того возраста, когда учатся! На самом деле это, конечно,брехня, умные учатся до самой смерти, а я ж не просто умница, я просто чудо,золото, я самый-самый лучший, но этим советчикам надо вот так громко и вслух,будто тугоухим: все, баста, хана – я уже закостенел, отупел, ничего новогопонять и принять не в состоянии! Да и раньше я вместо подписи ставил крестик.Потому не присылайте мне, как правильно прыгать с вертолета, из какого железалучше ковать мечи, какую политику ведет Япония и где у меня повторы. Все этолишь метать бисер перед свиньей, то есть передо мною. И вообще, если будетеразбрасываться бисером, то подорожает!

Вы умные и замечательные доброжелательные люди, я ведьпонимаю, что делаете это не с желанием засадить мне, а лишь с бескорыстнымстремлением научить меня, дурака, писать. Это я такая невнимательная скотина:не подсказываю вам, как делать табуретки, дома, ракеты, финансовые системы, авот вы – слесари, инженеры, президенты фирм, всегда готовы научить меня, какнадо писать. Все же лучше подобную помощь направляйте молодым начинающимавторам. Они примут со слезами благодарности! Не то что я – грубый хам с маниейвеличия. И вообще дурак.

Пусть критерий моих книг будет один, как и принято вЛитературе: нравится – не нравится. Не нравится – на прилавках сотни книгдругих авторов, что вылизали текст до блеска. Читайте их! Наслаждайтесь,упивайтесь их безукоризненностью. Ну, а если уж так невтерпеж хочется научитьписать другого, доброта и альтруизм прямо рвутся из душ, то направьте, как яуже сказал выше, свою бескорыстнейшую помощь молодым авторам. Тем более что уних чаще всего лишь рукописи, которые можно еще править, а мне править ужепоздно, увы. Как и меня самого, увы-увы… Ура!!!

Барбос принес мячик и потыкался носом. Я отмахнулся. Онвздохнул, выронил мячик, ушел. Слышно было, как скребется под шкафом. Вскорепринес толстое резиновое кольцо, глаза смотрят с надеждой.

– Господи, – сказал я с досадой, – почему всесобаки играют сами с собой, а тебе надо меня приневолить?

Он вздохнул громче, положил голову мне на колено и застыл,держа колечко в зубах. Большие коричневые глаза смотрят с укором.

– Ладно, – пообещал я, – сегодня выйдемгулять на полчаса раньше. И я тебе побросаю эту гадость.

С десяток писем с цветными аттачментами, эти тоже удалял, неглядя. Романы начинающих с иллюстрациями. Потом придут письма уже безаттачментов, но с упреками, что не прочел, не ответил, не прорецензировал, непристроил, не добился высокого гонорара… Придурки, даже не читают мой FAQ насайте. Ясно же написал, что ничем подобным не занимаюсь. Ну не занимаюсь – ивсе.

Да, будь я человеком с нормальной психикой и будь, благодаряэтому, нормальным писателем, я бы ответил красиво и витиевато, сослался бы напредельную писательскую занятость, изрек бы что-нибудь высокопарное и ох какоемудрое о Великой Роли культуры… ну и что, если ни к селу ни к городу? Зато оКультуре. Все так делают… но я прямо и честно отвечаю: а на фиг мне ваширукописи?

Вот вернулись вы из книжного магазина. В руках купленныекнижки, отбирали из вороха на стенде. Денег в обрез, так что учитывали рейтингсерий, имя автора, жанр и все такое прочее. Словом, купили вроде бы то, что наданный момент самое интересное. Сейчас на диван и будете наслаждаться…

Но тут по емэйлу какие-то файлы от неизвестных личностей.Тоже романы или повести. Ну и что, отложите купленные книги, которые явноинтереснее, раз уж прошли жестокий отбор для печати, а потом еще и ваш личныйпри покупке, и которые точно легче читать, лежа на диване, чем это неизвестноес экрана монитора?

Ребята, я не чиновник на службе, который обязан отсиживатьот и до, выслушивать, отвечать, кланяться, улыбаться, стараться всемпонравиться. Я бью гадов в кваках и анрылах, раздеваю баб в стриппокерах,сражаюсь по сети с наивными, мечтающими у меня выиграть на картах, которые ясоставлял сам и где знаю все секреты, хотя, на ваш правильный взгляд, должен бысидеть с надутыми щеками, вещать глупости, которые выдаются за вечные истины, иобязательно заниматься вашими рукописями, читать и устраивать для печати,добиваться вам высокого гонорара и носиться по магазинам, стимулируя продажи.

Да и есть еще одно обстоятельство, о котором стараюсь неговорить. Не потому, что боюсь сглазить, а из боязни, что, поговорив,выпускаешь часть пара, после чего с сознанием выполненного долга можно засестьза комп и поиграть во что-то новенькое или же почитать чью-то видеокнигу. И мояГлавная Книга, на которую возлагаю столько надежд, притормозит еще на день, ато и на недельку.

Раздался звонок вызова, я скосил глаза на экран телефона.Темно, только внизу вспыхнули цифры красным. Петро Синицкий, его номер, один изсамых первых, с кем я познакомился в Союзе писателей… Он на десять лет старше,что в нашем возрасте почти ничего не значит, но уже к моменту встречи былаквартира от Союза писателей, дача и машина, купленные по льготным ценам отЛитфонда, в то время как у меня только долги.

Я щелкнул кнопкой на браслете часов, включая громкую связь,сказал с легкой досадой:

– Петро, ну чего с экраном не поставишь? Копейки нестоит!

– Здравствуй, Володя, – раздалось из динамикавежливое. – Да, знаешь, все еще…

– Не решишься?

– Да просто никак не соберусь.