или продвигать полезных людей. Не мог он взять и перетрясти эскадру Тихого океана, подготовив ее к будущему нападению. У Наместника Алексеева и адмиралов имелись свои друзья и покровители не только в Адмиралтействе, но и среди членов Царской Семьи, так что с их мнением приходилось считаться. А мнение это было часто глупое, недалекое и тщеславное, основанное на собственной выгоде, а не общей задаче.

Капитан первого ранга физически не мог решать многие вопросы, Храброву приходилось хранить свою тайну, играть на чувствах, взывать к чести, попутно сражаясь с волокитой, бюрократизмом, ленью и казнокрадством, что давно и прочно стали неотъемлемой частью РИФа.

Ночь прошла спокойно, а утром, после поднятия флага, завтрака и молебна «Наследник» развел пары и торжественно отсалютовал положенными перед уходом «в дальнюю» семью выстрелами. С берега ответили, после чего крейсер вышел в море и оказался предоставлен самому себе.

Поднимающееся солнце било прямо в глаза. Свежий норд-ост мигом прополоскал тонкую шинель, выдувая остатки тепла. Разрезая волну, форштевень крейсера укутался белоснежной пеной. «Наследник» дымил трубами и шел бодро, на шестнадцати узлах[11]. Для него это был не предел, на перегоне из Кронштадта на Дальний Восток удалось установить рекорд в двадцать три узла, что являлось прекрасным результатом. Правда, в таком режиме больше часа судно идти не могло, да и расход угля превышал все мыслимые пределы.

Храбров находился на ходовом мостике, наблюдая за работой экипажа и действиями офицеров. Особых замечаний у него не возникло, хотя многострадальный машинный телеграф вновь поломался. Капитан вызвал судового механика Берга и приказал ему наконец-то разобраться с проблемой. Проследив, как два парохода, американский и корейский торопливо уступили им дорогу, Храбров отправился к себе в каюту, отставив корабль на попечение старшего помощника и вахтенного начальника.

Харитонов еще вечером собрал в кают-компании офицеров и довел до них, куда и зачем они отправляются. Данные сведения утром так же сообщили матросам. Тот же Чернышев и ему подобные командиры ничем похожим себя не утруждали, относясь к нижним чинам, как к безмозглой скотине. Храбров подобной позиции не разделял. С его точки зрения люди служили куда эффективней, когда знали, что и для чего делают.

К вечеру, как и было запланировано, Храбров провел ходовые испытания, подняв ход до двадцати двух узлов. Водоизмещение «Наследника» практически доходило до четырнадцати с половиной тысячи тонн, что превосходило показатели ряда броненосцев. При длине в сто шестьдесят два метра и ширине в двадцать два, судно могло пройти без дозаправки углем 8200 миль и экипаж из 890 человек. Для разгона такой махины и поддержания необходимого хода требовалась соответствующая силовая установка. На «Наследники» ими выступали две гигантские паровые машины и 43 котла Бельвиля.

Из-за внушительных показателей англичане признали проект «Дрейк» слишком затратным. По сути, корабли данного типа занимали промежуточную нишу между классическими крейсерами и броненосцами, что накладывало на них ряд особенностей и отличительных черт.

После ходовых, во время которых они отклонились к югу от торговых маршрутов, «Наследник» лег в дрейф. Матросы загодя соорудили деревянный щит, его выбросили в море и провели учебные артиллерийские стрельбы. Налётов, который ранним утром поднялся на борт, задал множество вопросов и что-то записывал в блокнот.

Несмотря на ветер и волну 4–5 баллов комендоры и расчеты показали неплохой результат. Крейсер стрелял в движении, имея скорость двенадцать узлов и расстояние до мишени в тридцать кабельтовых[12].

В Тихоокеанской эскадре лучшими крейсерами считались «Аскольд» и «Новик», они показывали самую высокую точность и скорострельность. Сейчас «Наследник» вплотную приблизился к ним. Еще немного, и он ничем не будет им уступать. А опыт обязательно придет, Храбров знал, что рано или поздно, но непременно сделает свой крейсер эталоном для всех остальных. Плохо было лишь то, что снаряды для главного калибра в России не выпускались. Такие пушки просто не использовались ни во флоте, ни в армии. При покупке крейсера удалось создать некоторый запас боеприпасов, но в любом случае он закончится, особенно в условиях войны. И что тогда? Где брать снаряды, если англичане не захотят их продавать? А они точно именно так и сделают, так как поддерживают Японию.

По завершении учебных стрельб последовала команда на общее построение.

— Выражаю вам свою благодарность, Михаил Коронатович за ваши действия и действия ваших артиллеристов, — похвалил Храбров старшего артиллерийского офицера Бахирева. — Так же отмечаю комендоров[13], дальномеров, обслугу и всех прочих. Молодцы, ребята! Благодарю за службу, к обеду награждаю всех дополнительной чаркой водки!

— Ура! — в едином радостном порыве грянули матросы, одетые в бушлаты, брюки-клеш и тяжелые ботинки-прогары. Старослужащие «форсили» в обуви, носящей название хромачи.

До Чемульпо насчитывалось более двухсот семидесяти миль[14]. Даже с учетом учебных стрельб, «Наследник» прошел это расстояние меньше чем за сутки. Утром 12 января крейсер подошел к берегу, оставив по правому борту группу небольших островков. Последний из них носил имя Идольми[15], сразу за ним стояла корейская брандвахта[16], предваряющая вход в порт назначения.

— Ага, вот и «Гиляка» с «Боярином», — заметил Харитонов, подкручивая бинокль. Несколько человек во главе с Храбровым находились на мостики. Здесь же стоял Налётов, с интересом оглядывающий корейский порт.

— И «Сунгари» с ними, — добавил старший минный офицер Долгобородов, обращая внимание на пароход, принадлежавший КВЖД[17].

Храбров по примеру помощника так же приложил к глазам бинокль. Местная акватория выглядела больше, чем в Артуре. Кроме русских судов здесь находились английский «Тэлбот», французский «Паскаль», итальянская «Эльба», американская канонерка «Винсбург» и японский крейсер «Чиода». Военные суда стояли отдельно, отдав большую часть свободной воды под гражданские пароходы, яхты, транспортники и паромы под корейскими, китайскими и японскими флагами.

Едва «Наследник» встал на якорь, к нему тут же потянулись шлюпки с иностранных судов. По давней морской традиции все они звали вновь прибывшего капитана к себе на борт. Японцы, учитывая сложную и напряженную обстановку, ограничились лишь приветствием и в гости приглашать не стали. Храбров поблагодарил прибывших за гостеприимство и обещал непременно быть. Разобравшись с дипломатическими любезностями, он сразу же отправился на «Боярина», где его встретил капитан Сарычев.

— Что, прибыли меня сменять, Евгений Петрович? — не скрывая радости, поинтересовался тот после того, как офицеры поздоровались и обменялись рядом любезностей.

— Да, так и есть. Вижу, устали вы на корейской земле, домой хотите, — констатировал Храбров, осматривая крейсер. «Боярин» уже как месяц стоял в Чемульпо. Бронепалубный крейсер спустили на воду в Дании, в 1901 году. Водоизмещение его составляло всего три тысячи двести тонн, экипаж насчитывал шестнадцать офицеров и триста двадцать матросов, а главный калибр представляли шесть 120-мм орудия. По всем статьям он уступал «Наследнику», но у него имелась столь необходимая каждому уважающему себя крейсеру хорошая скорость в двадцать два с половиной узла.

— Верно, устал и хочу к своим вернуться, — сознался Сарычев. — Так что, пройдемте в каюту, побалуем себя чайком, а тем временем к нам и Алексеев присоединиться.

Алексеев командовал «Гиляком». Храбров не имел ничего против за один заход довести до офицеров указания Старка.

Во время чаепития он сообщил Сарычеву, что тот может возвращаться в Артур, а Алексееву же требовалось дождаться «Корейца», который должен был подойти через три-четыре дня. Офицеры засыпали его вопросами о свежих артуровских новостях и всем том, что произошло за последний месяц в городе. Разговор прошел хорошо, и Храбров отправился к себе.

После обеда он нанес официальные визиты иностранным капитанам. Француз Виктор Сене встретил его, как лучшего друга, учитывая тот факт, что Россия взяла у Франции крупные кредиты и ныне две державы считались надежными и проверенными союзниками. Коммодор английского «Тэлбота» Левис Бейли вел себя вежливо, но с немалым достоинством, осторожно выпытывая планы и стараясь показать, что ему можно доверять. А доверять такому человеку не следовало ни при каких обстоятельствах. Примерно такую же линию вел и американец Уильям Маршалл с «Виксбурга». Англия и США всеми силами подталкивали Россию и Японию к войне, надеясь, что державы нанесут друг другу существенный урон, на котором можно поживиться. Последним был любезный Риччи Бореа с «Эльбы», который много шутил и вел себя самым естественным