Я прикоснулась к медальону, который мне подарила мама. Тепло драгоценного металла подтвердило, что наша встреча не была плодом моей фантазии. Я прислонила велосипед к стене гаража и начала искать замочек медальона. Крышка откинулась, открыв две маленькие фотографии: на одной оказалась Мэйзи, на другой – я. Мы были совсем крохотными: наших волос едва хватало, чтобы удерживать банты, которые трепыхались на наших макушках. Откуда у нее наши фотографии? Может, Эллен или Айрис отправили их ей, чтобы загладить свою вину?

Очевидно, тетки опять мне лгали. Моя мать жива и здорова, а они последние двадцать лет напоминали мне, чтобы я регулярно относила цветы на ее могилу. Однако несколько минут назад она прямо сказала мне, что Айрис и Эллен сговорились между собой, а заодно – и с Джинни, что до нас с Мэйзи никогда не дойдет ни единого словечка правды. Но я хорошо знала тетушек, и сердце не позволяло мне поверить в то, что они избежали своей участи. Наверняка они тоже стали жертвами моей бабки. Но мне было необходимо выяснить, почему они решились мне лгать. Разумеется, для этого должна иметься некая причина – веская, убедительная и простительная! Пусть так будет. Как только я докопаюсь до сути дела, я найду способ объединить нашу семью. Нам не удастся вернуть потерянные годы, но мы наверстаем упущенное и построим будущее. Вместе мы справимся с другими ведьмовскими семействами. И Мэйзи будет здесь, в своей родной Саванне.

Я повернула к дому, но резко остановилась: меня ошеломила новая догадка. А если в неведении держали лишь меня? Еще совсем недавно мои родственники заявляли, что я бесталанная и бессильная. А вдруг Мэйзи тоже знала правду?

Год назад – а то и меньше – я бы никогда не поверила обвинениям, высказанным моей матерью. Я бы кинулась к Айрис и принялась плакаться ей в жилетку. Но я уже узнала кое-какие серьезные факты, которые тетки упорно скрывали от меня. Айрис и Эллен сами были вынуждены во всем признаться! Выяснилось, что покойный муж Эллен, Эрик, являлся моим отцом. Кстати, муженек Айрис, Коннор, – тоже отличился, бросив меня гореть в доме Джинни. А моя любимая сестричка отдала меня в руки демону. Зато теперь, когда грань избрала меня якорем, меня стали замечать. Я нутром чуяла, что множество магов, включая и моих более дальних родственников, ухватились бы за любой предлог, чтобы устранить меня. А я сдержу данное матери обещание и буду держать рот на замке. Но я собираюсь помалкивать лишь до тех пор, пока мне не удастся отыскать неуловимую истину.

Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы с криком не ворваться в холл, требуя объяснений. Я спрятала медальон под рубашку и сделала глубокий вдох. Я молилась, чтобы у меня хватило силы воли и осмотрительности не болтать своим дурацким языком. Дрожащей рукой я открыла дверь, ведущую на кухню.

– Ты припозднилась, – проворчал Эммет, даже не повернувшись ко мне.

Он сидел за столом, уставившись на яблоко, парившее в воздухе над столешницей. Плод медленно поворачивался, а кожица плавно отделялась от мякоти и зависала в виде тонкой и ровной ленты.

– Угу, извини. Потеряла счет времени, – отозвалась я.

Я обошла стол и села напротив Эммета, не справляясь с его чарами. Эммет был такой смуглый, яркий и привлекательный. И еще такой одинокий. А ведь раньше он являлся обычным грунтом нашего особняка! Големом он казался очень холеным – возможно, даже чересчур – и определенно чересчур самоуверенным. Пробыв несколько месяцев человеком, он стал менее ухоженным. Щетина у него на щеках требовала бритвы, а когда-то коротко подстриженные волосы отросли и падали на лоб густыми небрежными завитками. Он отбросил их в сторону – и по неопрятному виду его рук я поняла, что он приобрел привычку обкусывать ногти.

– Ты очень рассеянная, – произнес он.

Яблоко прекратило вращение и полетело прямо мне в лицо. Я вскинула руку, чтобы отвести удар – и в мгновение ока плод вспыхнул и рассыпался в пепел. Эммет осуждающе посмотрел на меня.

– И зачем это было нужно? Ты применила слишком много силы, чтобы справиться с микроскопической угрозой.

– Не начинай, – огрызнулась я. – У меня и так забот хватает.

Его слова попали почти в точку. Дым, поднимающийся от порошкообразных останков яблока, напомнил мне запах обуглившейся плоти старика.

– Ты своевольная, – заявил Эммет, игнорируя мой протест. – Ты упрямая. Ты несобранная. Семейства постоянно интересуются, когда ты сможешь взять на себя обязанности якоря. Придется сказать им, что я не знаю. Ты не уделяла времени ни своему наставнику, ни собственной магии.

Я не на шутку разозлилась. Вокруг нас сгустился жар. Позади меня раздался грохот: в буфете затряслась посуда.

– Отлично, Мерси! – воскликнул Эммет, вскакивая из-за стола. – Ты полна энергии и эмоций. А теперь посмотрим, как ты можешь управлять силой.

Он стремительно метнулся ко мне. Я стиснула кулаки, чувствуя, как в них накапливается нечто вроде электричества. Дверцы шкафчиков распахнулись и захлопнулись. Стакан упал на пол и разбился, рассыпаясь осколками, которые парили в воздухе, будто смертоносные кристаллики. Я испугалась собственной ярости. Пока ко мне не вернулась магия, я никогда не позволяла себе подобного поведения.

Эммет вскинул руки и схватил меня за запястья. Он навис надо мной. Его черные глаза прожигали меня взглядом, полным… чего? Гнева? Он придвинулся еще ближе.

– Что у вас тут творится?

Крик Питера огласил кухню. Я резко повернулась: он застыл на пороге и глазел на происходящее. Осколки стекла мгновенно посыпались на пол: ни дать ни взять – настоящие капли дождя! Посуда перестала греметь. Воцарилась тишина.

Эммет выпустил мои запястья и ответил:

– Мы практикуемся. Тебе здесь не следует находиться.

Питер прошагал по кухне и властно обнял меня за плечи:

– Нечего мне указывать. И не говори мне о вашей практике. Что за чушь! Я знаю Мерси и понял, что она жутко зла. А для этого мне не обязательно наблюдать за тем, как разваливается кухня.

– Ей надо научиться контролировать свой дар. Ей необходимо обуздывать свои страсти.

– Она беременна. Ей сейчас не нужны стрессы.

– «Она», – возмутилась я, – тоже находится здесь. И может за себя постоять.

Я погладила Питера по плечу. Мне нравилось, что он пытается меня защищать, даже столкнувшись с тем, что я и сама пока не способна понять или контролировать. Однако в глубине души я знала, что Эммет прав. Мне важно научиться управлять энергией, которая постоянно циркулировала во мне. Дыра в груди старичка, которому я пыталась помочь, очень убедительно это доказывала. Мне хотелось обсудить с Эмметом случившееся, но я быстро сообразила, что он обольет меня презрительным недовольством. Мне не терпелось поговорить и с Питером, но я догадывалась, он будет за меня тревожиться – и все.

– Мерси, я тебя отсюда забираю, – насупился Питер.

Он отодвинул мой стул и поднял меня на ноги.

– Мы не закончили. Мы даже не начали, – запротестовал Эммет.